Лицом к лицу
Шрифт:
— Что это за деревья? — указывая на темно-зеленых гигантов, стоящих по обе стороны дороги, спросила Стефани. Ей хотелось отвлечься от мыслей о Марко. — Запах очень знакомый, но я не могу вспомнить.
— Эвкалипты. Открой свое окно, чтобы в салоне было больше свежего воздуха. Они растут здесь повсюду. Хочешь, остановимся у какого-нибудь кафе?
— Нет-нет, спасибо, — отказалась Стефани. — Если ты действительно считаешь, что надвигается гроза, нам лучше поскорее добраться до л… до виллы.
Она вовремя исправилась. Кажется,
— Почему такой тяжелый вздох? — спросил Марко, еще раз доказав, как глубоко чувствует ее настроение.
— Я… я думала о возвращении домой, — ответила Стефани. — Как ты считаешь, репортеры уже забыли обо мне?
Не успела приехать, а уже торопится вернуться домой. Марко так сильно сжал руль, что побелели костяшки пальцев. Он чувствовал, что это должно было произойти. Последние два дня Стефани места себе не находила.
— Думаю, дня через три, когда они поймут, что ты уехала из города и им ничего не светит, они сдадутся. Но, если ты появишься там раньше времени, ты только возбудишь их еще не остывший интерес. Особенно если вернешься одна.
— Ты имеешь в виду — без тебя?
— Да. Без миллионера, ради которого ты якобы бросила своего жениха. Тогда они действительно захотят узнать, что происходит.
Господи, что я делаю?! — спросил себя Марко. Пытаюсь убедить ее остаться? Неужели мне хочется, чтобы она снова с презрением отвергла мои поползновения? Она четко дала понять, что думает обо мне, когда заявила, что скорее предпочтет амебного Филипа Янга, чем будет иметь дело со мной. Но я все равно спас ее от репортеров, привез сюда, надеясь, что, если мы проведем вместе какое-то время, она, может, изменит мнение обо мне.
Что я говорил ей? Что она сама должна решить. Должна сама сказать, что тоже хочет меня.
Ха!
Машина резко вильнула, но Марко быстро взял себя в руки и выровнял руль. Скорее свиньи полетят, чем эта женщина придет к нему по доброй воле. Если у него и был шанс растопить ее сердце, то он угробил его своим беспардонным поведением, когда Стефани рассказывала ему о своем юном женихе.
Очки, которые набрал, защитив ее от назойливых репортеров, он тут же растерял. Двери, которые она могла открыть, сразу захлопнулись и до сих пор оставались плотно закрытыми. Марко не понимал, почему не бросит все это и не даст Стефани уехать с миром. Тем более что она стремится к этому.
Ответ был прост. То, что он чувствовал к Стефани, было впервые в его жизни. Так его не затрагивала еще ни одна
— …Ты не думаешь?
Марко, занятый своими мыслями, пропустил начало ее фразы.
— Извини. Что ты сказала?
— Что Филип наверняка уже вернулся и все объяснил.
— Сомневаюсь. Насколько я понимаю, он сейчас занят другими вещами.
— Какими, например?
— Например, своей женой, — спокойно ответил Марко.
— Женой? — изумилась Стефани. — Этого не может быть!
— Скажи, тебе когда-нибудь приходило в голову спросить меня, почему ты оказалась здесь?
— Я знаю, почему я здесь! Репортеры… Нет? — неуверенно спросила она, увидев, что Марко качает головой.
— Нет, я имел в виду другое. Неужели ты ни разу не задумалась над тем, почему я похитил тебя?
— Задумывалась. Сотни раз.
Но у Стефани ни разу не хватило смелости спросить у Марко. Она боялась услышать ответ, который ей не понравится. А с тех пор как она поняла, что любит Марко, этот страх удвоился.
— Я была уверена, что ты не ответишь на этот вопрос.
Машина миновала ворота поместья и, шурша шинами, покатила по гравию длинной подъездной аллеи.
— Ты имела право знать, — сказал Марко. — И до сих пор имеешь.
Стефани бросила на него скептический взгляд. Марко остановил машину и заглушил двигатель. Повернувшись к Стефани, он сказал:
— Спрашивай.
Она нервно сглотнула, пытаясь подобрать слова, но в голову ничего не приходило.
— Почему? — наконец хрипло произнесла Стефани.
— Сильвана.
— Какая Сильвана? — не поняла Стефани. — Ты ведь не Сильвану О’Брайен имеешь в виду?..
— Именно ее.
— А при чем тут она?
— Она моя сестра.
Стефани так и знала, что он не скажет ей правду. Рассердившись, она дернула ручку, толкнула дверцу и почти выпала из машины.
— Стефани!
Марко выскочил вслед за ней. Он поймал ее за руку и повернул лицом к себе.
— Да, очень смешно! — зло сказала Стефани, ненавидя его, а заодно и себя за то, что это имеет для нее значение. — Ты ждешь, что я поверю, будто Сильвана О’Брайен, которая, я точно знаю, ирландка, является сестрой Марко Маринелли, который совершенно точно не ирландец?
— Но это правда, — тихо произнес Марко.
— О, не надо… — начала было Стефани, но осеклась. Что-то в тоне Марко заставляло поверить ему. — Твоя сестра?
— Наполовину, если быть точным. Моя мать вышла замуж за Джона О’Брайена после развода с моим отцом. Сильвана моложе меня на десять лет. Недавно ей исполнился двадцать один год. Когда ей было три, ее отец умер, и наша мать жутко баловала ее, думая, что этим возмещает девчонке потерю отца.
— Филип говорил почти то же самое, — резко заметила Стефани. — Но он был более категоричен в своей оценке. Он называл ее «маленькая леди».