Лидерк

Штука Анастасия Викторовна

– Я боюсь не за себя, - она улыбнулась так спокойно и уверенно, что Стелла сразу ей поверила.
– В племени отца меня учили воспринимать смерть как естественный и вполне закономерный итог. Мы все умрем, рано или поздно, так почему я должна со страхом ожидать того часа, которому суждено стать для меня последним?

– Вряд ли оборотням будет угрожать реальная опасность. Если случится худшее, и инкубы почуют слежку, они просто сбегут. Сомневаюсь, что они станут сражаться с опасным противником.

– Я переживаю за вас, - полукровка смешно наморщила нос, как делала всегда,

когда раздражалась или выходила из себя. Укоризненно взглянув на нее, она махнула рукой в сторону скрытых ночным сумраком горняка и хамелеона, держащихся в тени и не выходящих под свет многочисленных фонарей.
– Они, как и оборотни, могут постоять за себя. К тому же, наши жизни не так важны, как ваша...

– И чем же она так важна?
– Слова девушки действительно удивили ее. Она сбилась с шага, настолько неожиданным стало признание, легко сорвавшееся с губ Ланы. Затем заставила себя встряхнуться и пойти дальше.

– Без вас не будет и "АСАЛиН". Ни для кого не секрет, что агентство держится именно на вас. Фейлин очень старается, но у нее нет ни ваших организаторских способностей, ни нужных управленческих навыков, ни связей. Все знают, что она не хотела связываться с нечистью, и сперва относилась к нам весьма настороженно и предвзято. Она умная, ответственная и хорошая девушка, но возглавить агентство она никогда не сможет. И тем, кому срочно нужна помощь, будет некуда обратиться.

– Не говори ей об этом, иначе до конца своих дней будешь вымаливать прощение. Она будет припоминать тебе эти слова каждый день...

– Ну, о ее негативных качествах я не говорила, - Лана тихо хихикнула, - всем известно, что ведьмочка злопамятна. Дэйд успел прочувствовать это на своей шкуре. Ему все еще аукаются шуточки с мышками и лягушками.

– Да?
– Что-то новенькое. Фейлин клятвенно заверяла, что не собирается мстить горняку за "детские", как она сама их и окрестила, выходки. Выходит, врала...

– Мне кажется, они просто нравятся друг другу, но отказываются признать зародившуюся между ними симпатию. По мне, - спокойно продолжала Лана, не замечая потрясенного взгляда Стеллы, отказывающейся верить собственным ушам, - нет ничего глупее и трусливее. Мы рождены, чтобы чувствовать, и отказываться от потребностей души в пользу доводов разума неправильно.

Задетая за живое Стелла уже хотела съязвить, когда к ним торопливо метнулся Руд.
– Мы их отследили. Они отсиживались в старом городском парке, а теперь выбрались в город. Просто идут по улице, но при появлении патруля живо прячутся в тени домов. И делают это профессионально.

– Куда нам идти, чтобы выйти им на встречу?

– А давайте вы все-таки вернетесь домой?
– Тоскливо и безнадежно, заранее зная ее ответ, жалобно попросила Лана, делая несчастные глаза.

– Бегу и падаю, - мрачно проворчала Стелла, сворачивая в узкий переулок, куда указал оборотень. Надо же такое придумать, чувства должны брать верх над разумом! Можно подумать!

– Амана, - едва слышным, срывающимся от волнения шепотом спросила Лана, когда они уже выходили из переулка.
– А вы когда-нибудь живьем инкуба видели?

– Не имела удовольствия лицезреть эту тварь ни

в живом, ни в мертвом виде, - усмехнулась Стелла, - думаю, сегодня я исправлю это досадное недоразумение и полюбуюсь сразу двумя ее состояниями!

– А как вы считаете, они страшные?
– Не унималась Лана. Протянув дрожащую руку, она впилась в ее предплечье, да с такой силой, что она невольно поморщилась от боли. Острые ноготки полукровки чувствовались даже сквозь рукав кожаной куртки.

– Судя по рисункам в старинных книгах, которые я видела, наоборот, исключительно красивы.

– Это утешает, - пробормотала девушка себе под нос. Помолчала и поинтересовалась.
– А как вы думаете, я нравлюсь Ринату?

– Кому?
– Стелла оторвалась от изучения улицы, на которой они оказались, и потрясенно повернулась к бледной Лане. Она не придумала ничего лучше, чем справедливо напомнить.
– Ты же боишься его до дрожи в коленях и всячески избегаешь. Почему ты решила, что нравишься ему?

– То есть, не нравлюсь?
– Печально уточнила девушка, тяжело вздохнув. Хрупкие плечи безвольно поникли.
– А я так хотела, чтобы он обратил на меня внимание!

– Не бойся ты так, - мягко успокоила ее Стелла, прекрасно понимая причину нервозности и странного поведения кошки. Она взглянула вперед, заметила две высокие фигуры, неспешно идущие им на встречу и быстро перевела взгляд на крыши домов. Мэйт приветственно помахал ей рукой с крыши ближайшего дома. Оборотень удобно устроился на черепице, упираясь ногами в каменный водосток. Он внимательно наблюдал за ними. Чуть поодаль, с другой стороны дороги рядом с каменным изваянием какого-то мифического существа пристроился Руд, обнимая статую одной рукой и не сводя взгляда с приближающихся инкубов.
– Мы ведь не одни.

– Аааа, и что с того?
– Протянула Лана, отказываясь признать ее правоту, - им-то ничего не будет. Это же инкубы, а не суккубы, мужчины их не интересуют! А вдруг я сразу подпаду под чары кого-нибудь из них, что тогда?

– Так вот в чем дело, - успокоено вздохнула Стелла, крепче сжимая камень в руке, - не волнуйся, чары спадут сразу после смерти того, кто их наложил.

Между тем темные фигуры, закутанные в длинные плащи, неспешно приблизились к ним. Пришлось остановиться. Стелла склонила голову на бок, вопросительно глядя на высокого мужчину, который небрежным и изящным жестом сбросил с головы капюшон, открывая вьющиеся светлые волосы и безукоризненно-правильное лицо с такими красивыми чертами, что они казались не реальными, словно высеченными из мрамора.

– Разве вы не знаете, что гулять ночью по городу крайне опасно?
– Низким, бархатистым голосом с мягким упреком спросил он, поочередно осматривая их с головы до ног таким оценивающим взглядом, что Стелле захотелось сразу и без предупреждения врезать красавчику в глаз. Словно кобыл для своей конюшни выбирал, честное слово!

– Я просила матушку отложить встречу и остаться дома в такой поздний час!
– Тихим и робким голоском произнесла Лана, напустив на себя покорный вид забитой жертвы домашней суровой тирании.
– А она сказала, что ведьма только по ночам принимает!