Лидерство по-русски
Шрифт:
«В первом надесять веке русские, всегда превосходные храбростию, не уступали другим европейским народам и в просвещении, имея по религии тесную связь с Царем-градом, который делился с нами плодами учености; и по время Ярослава были переведены на славянский язык многие греческие книги. К чести твердого русского характера служит то, что Константинополь никогда не мог присвоить себе политического влияния на отечество наше. Князья любили разум и знание греков, но всегда готовы были оружием наказать их за малейшие знаки дерзости».
Русь заимствовала в византийской традиции – в противоречии с западноевропейской –
Подлинный переворот в деле просвещения произошел при Ярославе Мудром. Первая библиотека на Руси возникла в XI веке его усилиями, и размещалась она в Киевском Софийском соборе. До нас дошло от нескольких долей процента до одного процента всех рукописей, существовавших в Киевской Руси: климат губителен для пергаментов, свой вклад внесли пожары, междоусобицы, войны, стихийные бедствия.
Одна книга из этой библиотеки сохранилась во французском Реймсе. Это то самое Евангелие на глаголице, которое привезла с собой дочь Ярослава Анна и на котором клялись поколения королей Франции. Стоит ли говорить, что Анна была куда более образованна, чем ее супруг король Генрих I, она умела в отличие от него и его свиты не только читать, но и писать, в том числе и на латыни. Людьми высокой книжной культуры были сыновья Ярослава Мудрого. У них были собственные крупные библиотеки, они сами заказывали переводы. Князь Всеволод Ярославович знал пять языков.
Города Киевской Руси были в значительной степени грамотными. Об этом однозначно говорят берестяные грамоты, надписи на новгородских цилиндрах-бирках, надписи-граффити на стенах древних соборов. Огромную роль в духовной жизни играли монастыри, ставшие главными центрами книгописания, переводов, распространения грамотности. Уникальным явлением не только русской, но и мировой культуры стали летописи, которые из года в год велись в монастырях при епископских кафедрах, в княжеских канцеляриях различных земель Руси с X или XI века до XVII века включительно. Они были написаны задолго до хроник, созданных на итальянском или французском языках, и с не меньшей художественностью, чем на латыни или немецком. И они – гораздо более ценный источник для изучения как светской, так и церковной истории, чем западные монастырские хроники.
В «Слове о погибели русской земли…», написанном на рубеже 1230–40-х годов, воспевалась сила и красота Родины (увы, уже разоряемой монголо-татарами):
«О светло светлаяи украсно украшеназемля Руськая!И многими красотами удивлена еси:озеры многыми,удивлена еси рекамии кладезями месточестьными,горами крутыми,холми высокими,дубравами частыми,польми дивными,зверьми разноличьными,птицами бещислеными,городы великыми,селы дивными,винограды обителными,домы церковнымии князьями грозными,бояры честными,вельможи многами —всего еси исполненаземляРоссия имела отличное от Западной Европы культурно-цивилизационное наследие. Русь не вошла в ареал франкских завоеваний, которые еще в XI веке прочертили восточные границы Запада. А два с половиной века в империи Чингизидов – исключительно российский опыт, неизвестный Западной Европе.
«Если останемся живы – ради Господа, если умрем за мир сей – ради Господа!» Автономный улус
В 1237 году разрозненные русские княжества пали жертвой нашествия во главе с внуком Чингисхана Батыем.
«Разделение России на многие владения и несогласие князей приготовили торжество Чингисхановых потомков и наши долговременные бедствия. Великие люди и великие народы подвержены ударам рока, но и в самом несчастии являют свое величие. Так Россия, терзаемая лютым врагом, гибла со славою: целые города предпочитали верное истребление стыду рабства. Жители Владимира, Чернигова, Киева принесли себя в жертву народной гордости и тем спасли имя русских от поношения. Историк, утомленный сими несчастными временами, как ужасною бесплодною пустынею, отдыхает на могилах и находит отраду в том, чтобы оплакивать смерть многих достойных сынов отечества».
Десятки процветавших городов превратились в пепелища, а жители их поголовно убиты – «от старца до сущаго младенца!», – как горестно восклицал летописец. «Кровь отцов и братьев наших, как обильная вода, землю напоила, – констатировал автор XIII века Серапион. – Многие братья и дети наши в плен уведены, села наши диким лесом поросли». Но волна монгольских войск спала, была впитана сопротивлением Руси.
«Ее необразимые равнины поглотили силы монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией».
Большинство русских городов, поражавших приезжих своим великолепием, не пережило нашествия. На полтора-два столетия, а то и навсегда, исчезли многие традиционные ремесла: перегородчатая эмаль, чернь, зернь. Прекратилось каменное строительство. Именно в это время русские стали предметом активной международной работорговли, центром которой были генуэзские колонии в Крыму. Слово «раб» ассоциировалось со словом «славянин». Впрочем, в планы монголов не входило полное уничтожение населения для захвата земель, поскольку они не годились для кочевий. Русских надлежало использовать главным образом как источник постоянного обогащения и пополнения рабочей и воинской силы.
Первоначально верховная власть принадлежала великим монгольским ханам, находившимся в столице Монгольской империи – Каракоруме, куда пришлось ездить на поклон и Александру Невскому. В 1260-е годы западный улус Монгольской империи (который монголы называли «улус Джучи» – по имени отца Батыя, а русские – Ордой) стал самостоятельным государством с кочующей столицей, которая существовала одновременно с постоянной – городом Сараем на Нижней Волге. В отличие, например, от Китая или Ирана, где потомки Чингисхана сменили местных правителей, Русь осталась под властью собственных князей, не входя непосредственно в состав Орды, но признавая ордынского хана легитимным сюзереном – царем. Зависимость выражалась прежде всего в утверждении ханами князей на их престолах путем выдачи соответствующих ярлыков.