Лидия

Каннингем Элейн

– В вашем списке недостает одного имени, - сказал я.

– Это какого же?

– Сарбайна.

– Верно, Харви, - снова кивнул Ротшильд.
– Ты, я вижу, у нас парень смекалистый. Думаешь, Сарбайн мог сам припрятать колье, чтобы получить страховку?

– Такое случалось не раз.

– Если верить книжкам, то случалось и не такое. А сколько, на самом деле стоит это колье?

– Мы бы застраховали его и на триста пятьдесят тысяч.

– Ясно. Воскресной ночью, когда я приехал, мне показалось, что Сарбайны просто помешались от горя. Если колье и впрямь

сперли они, то лучших актеров не сыскать и на Бродвее.

– А что их так огорчило?
– полюбопытствовал я.
– Ведь они получат страховку.

– Ты же сам сказал, что она существенно меньше истинной стоимости колье.

– Они кого-нибудь подозревают?

– Нет.

– Мне бы все-таки хотелось знать, каково состояние финансовых дел Сарбайна. Кстати, как вы думаете, лейтенант -кто мог украсть колье?

– Я полицейский - я не думаю. Может, ты сам его слямзил, Харви. Сколько тебе отстегнут, если ты его найдешь?

– Да, лейтенант, вы от лишнего доверия ко мне не страдаете.

– Какого, к дьяволу, доверия!
– фыркнул Ротшильд.
– Можно подумать, я не знаю, чего ты замыслил! Будешь одного за другим обходить этих богатеев, предлагая им защиту от полиции, а заодно и взятку тысяч в десять. Я все прекрасно понимаю, мистер Засрандер, ваша жена обожает красивые побрякушки. Такое с каждым случается. Если вы вернете мне колье, то мы обо всем забудем, а вам вот тут десять тысяч - купите своей прелестной супруге какой-нибудь пустячок в "Тиффани". Чтобы она не плакала. И - выкиньте эту историю из головы. Это пустяки. И в лучших семействах случается.

– Вы же прекрасно знаете, лейтенант, что наша компания никогда не занимается темными делишками.

– Твоя компания за пять долларов перережет горло престарелой вдове, Харви. Только заруби себе на носу, - он ткнул мне в нос потухшей сигарой, если я поймаю тебя на переговорах с ворюгами - тебе конец!

– Хорошо, лейтенант, упекайте меня в каталажку! Коль скоро я превратился в скупщика краденого. Все с вами ясно - работа у вас хреновая, платят вам жалкие гроши, вот вы и срываетесь на самых безответных. Валяйте, развлекайтесь за мой счет!

С минуту он мрачно пожирал меня глазами, потом потряс головой.

– Извини, Харви.

– Ладно, проехали.

– Обиделся?

– Да ладно вам! Я на себя злюсь. Обидно просто жить в таком вонючем и мерзопакостном мире, где какой-то шлюхе может до смерти надоесть бриллиантовое колье, на которое можно полгода прокормить целую армию голодающих детишек, и которое может запросто спереть скучающая от безделья жена какого-то богатея. От всего этого так смердит, что я сам себе противен.

– Такова жизнь, - пожал плечами Ротшильд. Он уже, похоже, переметнулся на другую сторону баррикады.

– Конечно, лейтенант, - вздохнул я.
– Так вы не возражаете, если я побеседую с некоторыми заинтересованными лицами?

– Пожалуйста, Харви, у нас свободная страна. Говори с кем хочешь. У нас подозреваемых нет или, если взглянуть на это с другой стороны подозреваются все. Во всяком случае, арестовывать мы пока никого не собираемся. Можешь поговорить со всеми,

кроме Дэвида Гормана.

– А почему не с Горманом?

– Потому что тебе это будет трудновато. Он мертв.

– Что?

– Он мертв.

– Когда и как это случилось?

– Сегодня утром, - спокойно ответил Ротшильд.
– Он вышел из дома и только начал переходить улицу, как угодил прямо под бешено мчавшуюся машину.

– Вы нашли водителя?

Ротшильд помотал головой.

– Что это, по-вашему? Убийство?

– Наведи справки сам, Харви, и отыщи свидетелей. А потом расскажешь.

Глава четвертая

Вернувшись в свою контору, я заглянул к Мейзи Гилман, моей приятельнице и соратнице по выведению на чистую воду всякого жулья, и попросил ее подготовить для меня досье на Дэвида Гормана. Мейзи согласилась, но только при одном условии.

– При каком?
– спросил я.

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении, Харви, - сказала она. Когда ты раздобудешь это колье, занеси его сюда и позволь мне поносить его хоть несколько минут, прежде чем оно попадет в лапы Хантера.

– Если я его раздобуду.

– Я в тебя верю, - заявила она.

– И что, хотел бы я знать, это будет для тебя символизировать? полюбопытствовал я.

Мейзи недоуменно вскинула брови.

– Я имею в виду - что толку тебе будет от этих нескольких минут?

Она потрясла головой и сказала, что объяснять это бесполезно, поскольку я все равно не пойму, но какое-нибудь досье она мне к концу дня состряпает. Я прошагал в собственную каморку, поздоровался с Хопкинсом, который уже собирался идти обедать, и позвонил в Техас начальнику полиции городка Хантингтон. Точнее говоря, я связался с менеджером телефонной компании, объяснил, кто я такой, после чего попросил соединить меня с начальником полиции Хантингтона. Некоторое время спустя мне перезвонила телефонистка и сухим тоном профессионального служащего телефонной компании известила:

– К сожалению, мистер Крим, нам не удалось выполнить вашу просьбу.

– Почему?

– Мы не смогли разыскать номер управления полиции Хантингтона.

– А мэрия? Почта? Городское управление?

– К сожалению, нет, мистер Крим. Хантингтон - городок совсем крошечный, в нем менее двухсот жителей, а после разрушительного урагана он был практически стерт с лица Земли. Связь сохранилась только с представителем чрезвычайной службы, а также со станцией техобслуживания.

Я поблагодарил ее, повесил трубку и задумался. Мое уважение к Лидии Андерсон росло, как на дрожжах. Занятно, что и Хомер Клапп, консьерж, и лейтенант Ротшильд считали ее дурочкой. Затем я позвонил своей тетке Эвелине Боудин, вдовушке, проживающей в Нью-Хоупе, штат Пенсильвания. Эвелина - единственная моя родственница, с которой я хоть изредка, но общаюсь, и которая просто помешана на театре. Она всячески поддерживала местный театр в Нью-Хоупе и, насколько я знал, вложила деньги в кучу бродвейских постановок. Предположив, что у сумасбродов, вкладывающих деньги в пьесы, должно быть какое-то сообщество, я спросил ее, что ей известно про Марка Сарбайна.