Лифчики и метлы
Шрифт:
Дори резко ответила:
— Нет.
Тэмми сжала мою руку.
— Удачи!
Я прошла в кафетерий, увидела девчонок, пытающихся выйти через заднюю дверь, и мне стало нехорошо. Столы были сдвинуты к стенам, и в центре освободилось достаточно места для проб. Девять участников из младших классов сидели на столах, готовясь оценивать нас.
Сидевшие друг против друга Джевел и Мелисса хихикали над журналом, слишком занятые, чтобы заметить меня.
Никогда в жизни я не чувствовала себя глупее. Похоже на сон, когда, находясь на уроке, вдруг понимаешь,
— Пожалуйста, встань на третью X, — сказала мне Дори таким тоном, будто мы и не ходим с ней на одни и те же предметы.
Мы выстроились в линию, всех нас трясло, как перед расстрелом. Не смотри на них, мысленно приказала я себе. Не смотри на них, не смотри на них, не смотри на них. Раф, весь в черном, лежал на животе на одном из столов и, по-моему, делал домашнюю работу. Кажется, меня сейчас стошнит.
— Назовите свои имена, пожалуйста, — сказала Дори.
— Дженис Купер, — отозвалась Дженис, стоявшая первой в ряду. На букве «н» ее голос сорвался, и расстрельная команда захихикала.
Бедная Дженис.
— Айви Лайонс, — сказала стоявшая рядом со мной девочка. На ней были джинсы с высокой талией, очки и детские заколки в волосах. Я точно знала, что ее не возьмут. Оба продюсера шоу мод зашептались и расхохотались, и я увидела, как у Айви покраснели щеки. Я чуть не расплакалась из-за нее. Я никак не могла понять, она очень смелая или очень глупая.
— Рейчел Вайнштайн, — произнесла Дори. При звуке моего голоса Джевел оторвалась от журнала. Я широко улыбнулась ей.
— Ты не говорила, что будешь пробоваться, — пробормотала она и, — по-моему, очень разволновалась. Только сейчас до меня дошло, что она считает меня такой же, как Айви. А кроме того, она видела, как я танцую.
— Сюрприз, — парировала я.
— Ладно, девочки, — произнесла Лондон Зил, одна из продюсеров. Каждые два года старшие участники шоу голосуют и выбирают двух новых продюсеров. Они ответственны за набор десятерых новичков, восьмерых второгодок, десятерых старшеклассников и восьмерых выпускников. Половина парней, половина девчонок. Те, кто один год участвовал в шоу, не обязательно попадут в него на следующий. Но все пытаются. Как правило, год от года участвуют одни и те же, но в прошлом году одна из участниц, Кейт Смолл, увела парня у Лондон. Угадайте, кого не взяли в этом году?
Мерседес Реддинг, второй продюсер, сидела, скрестив ноги, на коврике для занятий йогой. Худее я в жизни никого не видела. Джинсы у нее, наверное, нулевого размера. Естественно, все парни считают ее очень горячей, несмотря на то что у нее тело десятилетней девочки. Или раньше считали. После Рождества она отрезала свои длинные светлые локоны, и это далеко не всем понравилось. Мерседес прекрасно танцует, но очень мало говорит.
Лондон же, напротив, никогда не замолкает, и о ее приближении вы узнаете за милю — голос у нее такой, будто всегда забит нос. Да и фигуру ее вы за милю увидите. Она всегда одевается во все одноцветное. Сегодня она
— Ладно, девочки, — опять произнесла она. — Сейчас я покажу вам движения одного из танцев, а вы постараетесь повторить. Затем мы выберем или не выберем вас для второго круга, который начнется через час. Шоу через два месяца, так что нам нельзя терять время. Остальные участники работают вместе с октября. Поэтому та, кого мы выберем, должна быть не просто великолепна. Она должна быть…
Колдуньей?
— …восхитительна. Так что, если вы просто зря тратите наше время, лучше уйдите.
Мы впятером застыли на своих местах. Лондон щелкнула пальцами, и кто-то включил музыку.
Я смогу. Я смогу. У меня же получилось утром и сейчас получится.
Лондон встала прямо напротив меня.
— Пять, шесть, семь, восемь! Левая рука вверх, правая рука вверх, вращение, шаги, изгиб… — Она все танцевала и танцевала. Движения становились все сложнее и сложнее. Она была похожа на запертую в маленькой комнате муху, выделывающую удивительные зигзаги от стены к стене.
И мы должны все это запомнить? Спустя вечность она остановилась, повернулась и одарила нас широкой фальшивой улыбкой:
— Ваша очередь.
Я бросила беглый взгляд на остальных претенденток. Казалось, они вот-вот заплачут.
— Ладно, посмотрим, кто останется. — Она повернулась к нам спиной и начала считать: — Пять, шесть, семь, восемь! Левую руку вверх, правую руку вверх, вращение, шаги, изгиб!
Я прямо за ней. Повторяю каждое ее движение. У девчонок с обеих сторон получается не очень (Дженис все время хлопает руками), и они постоянно сталкиваются, но я в ударе. Мои руки, ноги и зад действуют синхронно, и я ощущаю музыку. Я уже не повторяю движения Лондон, мои ноги взлетают выше, я ниже нагибаюсь и быстрее трясусь.
Я в ударе.
Впервые я полностью растворилась в музыке. Я чувствовала свое тело как никогда. Когда отрывок закончился, я поняла, что все смотрят на меня. Не только Лондон, Мерседес, Джевел и Раф, но и все, кто был в тот момент в комнате.
Я взглянула на Джевел.
— Ух ты, — пробормотала она.
Мерседес подошла к Лондон и что-то зашептала ей. После этого Лондон приблизилась ко мне и сказала:
— Рошель, мы хотели бы увидеть тебя на втором круге в пять. Остальные свободны.
Рошель? Ах, это я. Да!
Весь следующий час я бродила по коридору. Венди Волкотт, младшеклассница, с обрамляющими лицо короткими темными волосами, бродила вместе со мной. Мы ходили по разным сторонам и пересекались только перед фонтанчиком для питья. Мы не разговаривали друг с другом, поскольку ни одной из нас не хотелось знакомиться перед противостоянием. В 16.55 я вернулась в кафе.
Джевел подскочила ко мне, как только я вошла. На ее лице сияла улыбка.