Лифт в преисподнюю
Шрифт:
– А настоящее, вот оно. Это когда ничего больше нет. То есть, если раньше мы не знали, что будет завтра, ну, могли заболеть, попасть под машину…
– Так что сейчас? Что есть для нас настоящее?
– Ну, у меня есть кое-какие мысли на этот счет.
Она ничего не ответила. Не поворачиваясь, смотрела в окно.
– Если выбрать достаточно простую систему координат, где нет бога и прочей мистики. Но есть люди, которые пытаются понять, как им выжить. То ты сможешь понять то, о чем я хочу
– Ну, давай.
Пьяный дракон
– Так вот. У нас ведь с тобой нет никакой Великой миссии?
Марина позволила Саше донести до нее его теорию происходящего, хотя бы попытаться. Тон мужа был напряженный, и она чувствовала, что это будет смесь приземленной философии и отчаяния. Но в то же время женщина понимала, что для него это действительно важно. Какой бы бред он ни нес.
– Чего-то такого нет, правда, – вздохнув, ответила она.
– Просто мы живем? Так?
– Да.
– Да, правильно. И мы оказались в ситуации, из которой не можем сами выбраться?
Марина кивнула.
– Мы там, куда никто не пришел за три месяца, чтобы помочь нам? – спросил он.
Снова кивок. Ее раздражал этот «вопросно-ответный» педагогический метод, но она терпела.
– Мы не видели никого, кто мог бы нам помочь. И никому не готовы помочь сами, потому что у нас нет никаких средств и ресурсов? Так?
– Да, – выдавила Марина.
– Тогда получается, что мы в безвыходной ситуации?
– Ну, это и так понятно, что ты хотел сказать такого нового?
– Нет, тебе непонятно, – как будто обрадовался этому ее ответу Саша. – Ты воспринимаешь это просто как фразу «безвыходная ситуация, бла-бла-бла и так далее». Вот только у нас с тобой, внимание, не будет самого важного из этой фразы. У нас не будет «так далее».
– Я что-то перестаю начинать тебя понимать.
– Марина, к нам никто не придет. И помощи не будет. Ни-ко-гда.
Саша посмотрел на жену, но ответного взгляда не дождался.
– Мы сейчас с тобой на самом деле ничего не ждем. Потому что ничего больше не будет. У нас закончится еда. И через месяц, а если повезет, то через два, наступят первые морозы. И мы замерзнем. Мы умрем, Марина, мы с тобой сейчас не выживанием занимаемся, понимаешь? Мы умираем. Нам осталось жить чуть-чуть. И как я говорил вначале о смысле жизни, мы тут уже ни с кем не сможем договориться насчет того, как жить и для чего жить. Это неважно, потому что мы умираем. Нет, мы вымираем.
– Все так печально, ты считаешь? – безрадостно спросила она.
– Если раньше можно было озаботить себя поисками смысла жизни, то теперь все. В этом месте данная услуга не предоставляется. Все разрушено. Мы одни, если не совсем, то на многие километры,
– Но мы можем найти смысл жизни в том, чтобы выжить здесь! – попыталась спорить Марина.
– Никак здесь не выжить. Ну, вот прожили мы с тобой дольше других. И что, осуществились твои замыслы какие-то? Мы не знаем, как дальше протянуть!
– Как-то не хочется вот так умирать…
– А умирать никак не хочется.
– Да заткнись ты!
Саша опешил. Марина не повернулась к нему. Она сосредоточенно смотрела в окно.
– Знаешь что, Саша?
– Что? – озлобленно выплюнул он, разочарованный тем, как жена легкомысленно отнеслась к его умозаключениям. Сейчас он готов был послать ее ко всем чертям. И с надеждой ждал удобного случая.
– Поди-ка сюда и разубеди меня насчет той девушки. На балконе пятиэтажки на перекрестке, где кафе «Пьяный дракон».
Первый ручеек
***
… к обеду загорелся первый пожар. И началось.
Всю ночь кто-то кричал под окнами, и, добавляя к ночному шуму вой своих сирен, мимо дома проносились кареты скорой помощи. Визжала автосигнализация, орали кошки, и лаяли уличные псы.
Потом «скорые» закончились. Ведь они приезжали туда, где некого было спасать.
Саша всю ночь не отходил от окна и заметил, что ближе к утру каждая вторая машина, что появлялась на дорогах, была полицейской. Неизвестно, боролись ли они с «этим» или просто разбегались под шумок?
На следующий день Марина увидела своего первого «бывшего».
Нечеловек пробил лобовое стекло в иномарке и лакомился водителем. Женщиной. Ее муж или кто он там ей был, вывалился из машины и убежал.
Марина смогла рассмотреть все, потому что «обращенные» рвали людей не торопясь. Ловили, валили, душили, кусали. И рвали зубами. Когда жертва затихала, они садились на нее. Да, почему-то обязательно забирались на труп, а затем медленно ели. Насытившись, «бывшие» утаскивали тела. Они не старались поймать как можно больше людей, наверное, каждому из них нужен был только один. Для начала…
***
Саша поморщился от своих воспоминаний.
В те времена еще была горячая вода. И просто вода. Канализация работала. А сейчас все тело в прыщах – зуд не прекращался. «Душ» теперь принимали в виде влажных салфеток. По одной в день на человека. Сначала протираешь лицо, ну а потом в зависимости от того, что больше чешется. Это еще спасибо Саша догадался взять их три больших пачки. И детский крем. Но как аргумент для чего-либо – это начинало значить все меньше и меньше. Ведь маленькая Сашина семья понимала, что они протянули просто чуть дольше остальных. Но финал истории становился уже ясен.