Лигр
Шрифт:
Юстин хранил приобретение много лет в тайнике, а сегодня достал.
На улице закаркала ворона – особым способом. Это давал знать о своем приближении Автур. Дверь открылась, и разбойник, пригнув голову, чтобы не упираться в низкий потолок, зашел. С его одежды капало. Автур снял промокший плащ и подсел к глиняной печке.
– Договорился? – спросил Юстин.
– Она будет ждать тебя, – отозвался Автур. – Ты уверен, что стоит идти в город? После нападения на обоз стражники озверели как никогда…
Юстин молча спрятал футляр в карман.
– Ради чего хоть рискуешь, можешь сказать?
Юстин криво улыбнулся. Он никогда не мечтал о первенстве среди разбойников. Единственное, чего он хотел, – быть с Анитой… Все остальное – страшные в своей нелепости стечения обстоятельств.
– Я подготовился, – коротко ответил он.
Автур повернул голову к вожаку:
– Твои возможности выскальзывать из, казалось бы, безвыходных ситуаций… Ты знаешь, что многие считают тебя колдуном? Откуда у тебя это?
– Дед научил…
Он долго не мог поговорить с дедом. В то время его травили, как волка, он едва уходил от одной погони, как на его след выходила следующая. Просто чудо, что он выжил.
Потом, много позже, пробрался через леса к родному двору.
Их с дедом сад, их кормилец, стоял запущенный, заросший травой. Рухнувший забор догнивал в зарослях бурьяна. Ветхий, перекошенный дом встретил тишиной, повсюду лежала толстым слоем пыль, на балках висела густая паутина. Умер ли дед своей смертью или его свел со света обозленный Радим, выяснить так и не удалось.
Страшные желтые глаза смотрели, не мигая, из кучи мокрых после дождя листьев. Юстин достал пригоршню волчьего порошка и бросил нечисти между глаз.
– Пошла прочь! – рявкнул Юстин. – Кыш!
Клубок из свалявшейся черной шерсти, по колено человеку, выскочил из кучи и на коротких кривых ножках пустился наутек. Юстин двинулся дальше, вышел на пустынную дорогу и зашагал в сторону города.
Глубокой ночью, никем не замеченный, он без стука вошел в один из домов на окраине.
Пахли сушеные травы. Плотно закрытые ставни не впускали с улицы лунного света; в полной темноте за столом сидел сгорбленный силуэт.
– Ты все-таки пришел, – сказала старая ведьма. – Не боишься, что я могу заработать сто монет?
– Кто разбогатеет на моей жизни – не успеет потратить вознаграждение.
– Я не вижу в тебе злобы, – уличила его ведьма. – Только – тоску…
– Я сюда не за этим пришел, – грубо ответил Юстин.
– Тогда запри дверь, – велела ведьма.
Пока Юстин возился с засовом, ведьма зажгла свечу на столе. У нее оказались молодые глаза – такие больше подошли бы юной девушке, а не дряхлой старухе. Она показала ему на скамью напротив нее. Юстин подошел, в тишине каблуки отчетливо стучали по дощатому полу, и опустился на указанное место.
Молодые ведьмины глаза впились в него, и Юстин осознал, что не способен отвести взгляд; не способен даже пошевелиться.
– Можешь не говорить, зачем пришел, – заговорила старуха. – Я загляну тебе в душу и все сама узнаю.
– Если ты это сделаешь, я тебя убью, – предупредил Юстин. – Моя
В следующий момент он почувствовал, что больше ничто его не приковывает к месту. Ведьма вздохнула.
Она поднялась и пошаркала к печи; Юстин наблюдал, как она разводит огонь и ставит внутрь котелок. Красно-оранжевый отсвет ложился на стены и лицо ведьмы. Она шептала заклинания, кидая пучки трав в котелок и время от времени помешивая варево голыми руками. По слухам, эту старуху сожгли на костре еще при отце предыдущего князя… Она действительно была сильной ведьмой.
– Ну, спрашивай, – сказала она, не поворачивая головы.
У Юстина от нервов началось удушье. Вся его решимость куда-то делась.
– Я просто хочу увидеть ее, – прошептал он.
Колдовство продолжалось. Сладковатый туман затянул комнату. С потолка опустился на паутине большой черный паук, забежал в печь и сам забрался в котелок. Наконец ведьма достала из печи варево и опустила в него лицо.
Юстин сидел как на иголках. Сохранять спокойствие было невероятно трудно.
Старуха отшатнулась. Торопливо забросила котелок в печь и трясущимися руками закрыла заслонку. Внутри шипело пламя, притушенное вывернутым варевом.
– Та, которую ты мечтаешь увидеть… Ты знаешь, кто ее отец?!
Юстин вскочил со скамьи. Сердце колотилось в груди. Некоторое время он смотрел на закрытую печь, затем перевел взгляд на старуху и взял себя в руки:
– Знаю.
Выждав, ведьма осторожно открыла заслонку. Понюхала воздух и облегченно перевела дух:
– Кажется, недозволенное любопытство сошло нам с рук…
Она с интересом посмотрела на гостя.
– А ты не так прост, да?
Юстин хотел спросить за деда, но в этот момент снаружи приблизились шаги. Едва слышно скрипнула дверь – ее попытались открыть.
– Ведьма, открывай!
– Это стражники, – сказала старуха. – Не я их позвала!
– Знаю. Колдун раз за разом находит меня, он в самом деле хорош…
– Ты слишком спокойный, – заметила ведьма.
Она тоже не выглядела напуганной, но Юстину сейчас было не до этого. Он достал из кармана деревянный футляр и открыл. На мягкой подстилке хранился ледяной кубик. Дрогнувшей рукой он взял его.
– Я подготовился.
– В таком случае оставляю тебя с ними наедине. Мой час еще не пришел.
Ведьма провела в воздухе рукой, у Юстина зачесались глаза; когда он проморгался, в доме больше никого не было. В печной трубе что-то скреблось, выбираясь на крышу. Там захлопали крылья.
– Ведьма, добром открывай!
Дверь сотрясалась под градом ударов.
– Князь заплатит, – перешел к увещеванию стражник.
Юстин бросил кубик на пол и раздавил каблуком.
Спустя миг перед ним стояла точная его копия. Двойник смотрел на него холодными глазами; в этом взгляде проступала тьма, очень много тьмы. Двойник знал, кто он, и знал, что сам он – обречен. Может быть, если бы у него была свобода воли, он бы не стал помогать, а убежал и постарался бы прожить столько, сколько продержатся холода, считал бы дни до весны, ненавидел солнце… чтобы потом все равно растаять. Всякая жизнь, даже такая, стремится себя продлить.
Конец ознакомительного фрагмента.