Лихая шайка
Шрифт:
– Она тебе не лярва, Бурый! – Кеша склонился к самому лицу обидчика. – Если ты это еще не понял, придется разъяснить тебе.
Бурый оскалил гнилые зубы. Рука его потянулся к рукоятке кинжала, однако в этот момент Кеша нанес ему такой удар в челюсть, что бугай вместе со стулом полетел наземь. Крестовый спокойно подошел к корчившемуся у его ног поверженному храпу и вынул у него из ножен клинок.
Через несколько мгновений Бурый, опираясь о стул, поднялся и попытался занять за столом прежнее положение. Разбитая губа его кровоточила, обагряя алыми ручейками подбородок и шею.
– Гаденыш! – прошипел
– А ну пырни его, Бурый.
Стоявший ближе всех Махаон протянул ему длинный тесак.
Кеша выстрелил с разворота. Не глядя. Пуля прошила запястье Махаона. Нож отлетел в сторону. Тогда Бурый выхватил из-за пояса свой револьвер.
– Брось, Бурый. Кеша лучше тебя стреляет! – попытался вмешаться в дуэль Конь.
Но Бурого уже было не остановить. Глаза его, налитые кровью, сверкали от пьяного угара и ярости. Он взвел курок. Кеша не двигался с места. Он даже не поднял руку с «наганом». Храп выстрелил, но револьвер дал осечку. Бурый вновь взвел курок, но и на этот раз револьвер лишь звучно щелкнул. Крестовый стоял в двух шагах от противника и беззвучно смеялся. Бурый вновь взвел курок, но и этот очередной выстрел жахнул вхолостую.
– Револьвер не заряжен. Напрасно трудишься.
Крестовый вернул свое оружие в карман сюртука и нагнулся за тесаком. Тем самым, который обронил Махаон. И в этот момент Бурый бросился на него. Он попытался поддеть Крестового ударом ноги в грудь, однако Кеша оказался проворнее. Он резко взял в сторону, распрямился и всадил свой кулак в солнечное сплетение храпа. Тот согнулся пополам. Кеша закрепил успех хуком с левой. Однако этого было недостаточно, чтобы свалить такого громилу с ног. Среди зрителей и у той, и у другой стороны появились свои сторонники. Трактир наполнился таким гомоном, которого завсегдатаи не слышали уже давненько. Не каждый день находился громила, готовый поднять руку на самого Крестового.
– Эта женщина – не лярва, – прошипел Крестовый, нанося противнику очередной удар. – И не маруха. Запомни это раз и навсегда.
Бурый сумел изловчиться и ответил Кеше удачным апперкотом. Ему удалось выбить из руки Крестового тесак.
– А вот мы это и проверим, Крестовый! Лярва она или нет! Охотники здесь найдутся.
Кеша сделал стремительный бросок в сторону и успел накрыть собой нож. Лезвие взметнулось вверх и полоснуло по лицу Бурого.
– Это тебе за лярву!
Тяжело дыша, Кеша смотрел, как раненый соперник отползает на противоположный конец импровизированного ринга.
– И чтобы другим неповадно было!
Крестовый брезгливо сплюнул и швырнул нож в стену. Лезвие почти на половину вошло в деревянный косяк.
– Налетай, братва, на Крестового, – раздался вдруг из толпы громкий призыв Коня.
Поддержали его лишь двое. Широкоплечий Макар зашел вместе с Конем со спины и одновременно из толпы выдвинулся невысокого роста одноглазый Бобер. В руке у него был изогнутый охотничий нож. Двое храпов бросились на Крестового раньше, чем он успел достать свой «наган». Но в тот момент, когда Бобер занес над Кешей руку с ножом, за спиной у нападавшего раздался выстрел. Повисла мертвая тишина. Бобер с алой меткой под левой лопаткой рухнул к ногам Крестового.
Кеша в абсолютной тишине прошел между столиками к Агафье. Храпы безмолвно расступились. С взъерошенным хохолком на маковке и изорванной в драке рубахе Крестовый походил на себя куда больше, чем пять минут назад, когда он только появился на пороге «Хмельного». Взяв даму под локоть, Кеша увел ее по лестнице на галерею.
– Мое почтение, – Мартынов коснулся губами кончиков пальцев Агафьи. – Услышал шум, вот и решил посмотреть, в чем дело…
– Я в очередной раз твой должник, Мартын.
Крестовый, смахнув пыль с сюртука, склонился перед Арсением в шутливом полупоклоне.
Глава 13
Испытанный прием
– И что же, никогда ты Вайсман не видывал? И Крестового тоже? Так? И в первый раз от меня о них услышал? – Полковника разбирала злость.
Щеки его раскраснелись, отчего седые бакенбарды, обрамлявшие лицо, казались еще белее на темно-багровом фоне. Невозмутимость, с которой Змей отрекся от очевидных для следствия фактов о его причастности к группировке Вайсман, не на шутку взбесила Пороховицкого. И даже заставила его на минуту потерять привычное самообладание. После всех неудач с Капитолиной Вайсман и с Мартыновым, расколоть Змея было для обер-полицмейстера делом чести. Полковник скорее бы согласился отказаться от месячного жалованья, чем упустить такую птаху.
Змей же с преспокойным видом восседал перед Пороховицким. Точно так же он мог бы сидеть перед какой-нибудь прелестнейшей молодой особой. Ни один мускул на его лице не выдавал какого бы то ни было внутреннего напряжения. Змей был совершенно спокоен.
– Тут произошла какая-то ошибка, – как ни в чем не бывало произнес он. – Вы приняли меня за другого. Я и знать не знаю никаких Вайсман. А за то, что вы компрометируете репутацию честного человека, заточив его в острог, вам еще придется ответить…
– Против тебя есть свидетельские показания! – прошипел Пороховицкий, склонившись к самому лицу подследственного.
– Но ведь то всего лишь эмоции экзальтированных дам. Всем известен переменчивый нрав женщин, – почти пропел Змей, отстраняясь от обер-полицмейстера. – Сегодня они говорят одно, а завтра, забывая о том, что сказали, другое.
– Посмотрим еще, что скажет прокурор! И судья! – отрезал Петр Лазаревич.
Змей развел руками. Дескать, воля ваша.
– Я уже на все вопросы ответил. Не вижу больше смысла продолжать беседу! – в наглую заявил он, откидываясь на спинку стула.
Покачивая ногой, Павел внимательно исследовал носок своей щегольской лакированной туфли с заостренным кончиком.
– Ишь ты! Ведь какой ты дурак, оказывается! Никак-то тебя на испуг не возьмешь, – не утерпел Пороховицкий. Лицо его и уши продолжали полыхать от разбиравшей его ярости.
– Это все потому, ваше благородие, что вы невиновного человека заставляете в злодеяниях сознаться, которые он не совершал вовсе, – назидательно произнес Змей, не глядя на Пороховицкого.
Обер-полицмейстер рассмеялся: