Лихие люди
Шрифт:
Рыжебородый достал из-за пояса топор и откупорил бочку. Как он и ожидал – в бочке оказалась солонина. Рыжебородый вскрыл один из мешков – там оказалась пшеница. Он снял с пояса мешок поменьше, и отсыпал туда зерна.
– Ну, вот и хорошо. – сказал он – Хлеб у нас считай что есть, Маруся муку сделает, да испечёт. Теперь солонины надо взять.
– Зачем нам солонина, атаман? – искренне удивился Ванька
– Как зачем? А что, у нас мясо по-твоему есть?
– Конечно,
– Где?
– А лошадь?
Рыжебородый задумался. Про убитую Ванькой лошадь он совсем забыл.
Есть конину вместо свинины он сейчас не очень-то и хотел, но было не до гастрономических изысков. Мясо в бочках могло лежать долго, а свежее мясо лошади надо было съесть сейчас.
– Тьфу, чтоб ты пропал со своей лошадью! – выругался рыжебородый
– Чаво это? – опять искренне удивился Ванька
– «Ничаво» – передразнил его рыжебородый – Полезли наверх.
Когда они вылезли наверх, рыжебородый сказал:
– Ну давай, тащи свою лошадь, только побыстрее.
Ванька бегом перебежал через холм, и через несколько минут показался опять. В одной руке он держал своё огромное бревно, а другой рукой взял лошадь за ногу, и тащил её волоком по земле.
– Стой, дурак, ты что делаешь?! – заорал рыжебородый.
– А чаво? – Ванька, казалось, постоянно чему-то удивлялся.
– «Ничаво»! – снова передразнил его рыжебородый, – Хочешь, чтобы нас по следу нашли?
– По какому следу? – не понял Ванька.
– Да от лошади твоей!
Утро потихоньку вступало в свои права. Летняя ночь была короткой, и потому даже в столь ранний час было видно достаточно хорошо. Поэтому когда Ванька оглянулся – то увидел, что вслед за ним от дороги тянется кровавый след.
– И впрямь… – вырвался у Ваньки возглас удивления.
– Дурак! – снова выругался рыжебородый. – Ты чего её волоком тащишь? На спину закинь да тащи!
Ванька послушно повиновался – перекинул лошадь через голову – и взялся обеими руками за копыта.
Он было уже двинулся в путь, но вдруг остановился:
– Ой, а дубина как же? – спросил Ванька, указывая на своё бревно.
– Сам ты дубина! – снова выругался рыжебородый. – В погреб скинем её, утром заберёшь! Тащи давай лошадь домой, да скажи Марусе, чтобы сразу мясо жарить начинала, мы жрать хотим! Если скажет помочь в чём – поможешь ей. Да вот ещё возьми. – и рыжебородый протянул Ваньке мешок с мукой.
Ванька взял мешок, но всё ещё стоял и смотрел на остальных:
– А вы когда же придёте?
– Когда надо, тогда и придём! Иди давай, не рассуждай!
И Ванька с лошадью на плечах двинулся в лес.
Бревно, которым Ванька размахивал словно
Как рыжебородый и ожидал, на дороге осталось много крови, а от лошади, которую Ванька тащил волоком – за холм вёл кровавый след.
Кровь стали тщательно засыпать – чтобы не осталось ни малейшего напоминания о том, что произошло тут ночью. Потом двинулись по следам Ваньки на холм, так же тщательно стараясь скрыть кровавый след. И так шли до того места, где Ванька взвалил лошадь на себя.
– Хоть и на спине он её тащит, а кровь-то поди всё равно капать будет. – заметил Селиван.
– Верно говоришь, Селиван! – сказал рыжебородый. – Пойдём по Ванькиному следу, да глядите внимательнее под ноги. Если кровь увидите – мне сразу говорите.
Когда всё было закончено, рыжебородый ещё раз вышел на дорогу, и придирчиво всё осмотрел. О ночном нападении не осталось ни малейших напоминаний. Люди, лошадь и телега со всем содержимым – просто исчезли, как в воду канули. Словно и не было их.
Осмотрев дорогу, рыжебородый поднялся на холм. Он всё так же пристально глядел себе под ноги.
Остальные трое ждали его на том же месте. Наконец, он подошёл к ним и коротко бросил:
– Пошли!
Дорога была очень долгой. Даже дольше, чем до поляны, где они хоронили убитых. Шли они по ванькиным следам, и если видели кровь – забрасывали землёй.
Дорогой, рыжебородый думал о Марусе, к которой он был очень привязан, и не мог долго находиться вдали от неё. За этими мыслями он и сам не заметил, как сказал вслух:
– Как там Маруся-то моя?
– Маруся-то? – тут же ответил ему Селиван – А что Маруся? Чего ей сделается?
Только тут рыжебородый понял, что сказал это вслух.
– Да это я так… Думал, еду готовит она нам или нет… А то может уснула… – ответил рыжебородый Селивану, просто для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Ну ежели и уснула, так Ванька её разбудит.
– Да уж, этот разбудит…
На том разговор и кончился. Они всё шли и шли, шли и шли, и наконец, подошли к лесной избушке. Избушка была так хорошо укрыта деревьями и кустами со всех сторон, что с расстояния трёх шагов её нельзя было увидеть. Из трубы избушки шёл дым.
– Ну вот. – сказал Селиван с усмешкой, посмотрев на рыжебородого. – А ты говоришь, – уснула. Не уснула она, ждёт не дождётся тебя твоя ненаглядная Маруся, Родион!