Лихие. Авторитет
Шрифт:
Мне подписали пропуск, и я вышел из здания, наводившего ужас на всю страну десятки лет. И переименование всесильного КГБ в какое-то министерство меня не обманывало ничуть. Да, обгрызут по бокам, выделят в отдельную структуру ФСО, хлопнут агентов-нелегалов, которых сдадут свои же. И на этом все. Гэбня есть гэбня. Никуда не делись ни профессионалы, ни их возможности. А всего через несколько лет они возрастут многократно. Мне ли не знать! Буду ли я бодаться и следовать понятиям? Да хрен там! У меня и сил таких нет. Законопатят до конца жизни в лучшем случае. Или просто к стенке поставят. Смертную казнь еще никто не отменял. Надели на меня ошейник, и буду я теперь ходить на поводке, как собака. У меня теперь всего лишь одна задача —
Попользоваться мной хотите, твари! — думал я, покачиваясь на заднем диване Мерседеса. — А вот хрен вам! С вашей точки зрения, я уже покойник. И как только мой банк и все проводки через него вскроют наши западные партнеры, меня уберут, опасаясь утечки. И Йосика тоже уберут, бедолагу. А что это значит? Это значит, что мне, как цирковой собачке, придется придумывать все новые фокусы, чтобы быть интересным публике. Иначе ее отправят на живодерню. А я туда не хочу! У меня большие планы. Я вот недавно узнал, что в Бразилии заповедник бабочек есть. Посмотреть хочу.
— Приехали, шеф! — недоуменно сказал Колян. Машина стояла у подъезда уже минут пять, а я все думал о своем.
— Да! — сказал я, открывая дверь. — До понедельника свободен.
Мерседес рыкнул движком и выехал со двора, а я вошел в подъезд, приветливо кивнув консьержке. Кажется, мы тут единственные, кто поздравил ее с Новым годом. И от этого ее любовь ко мне еще больше возросла. А чего? Мне несложно оставаться человеком. А от небольшого продуктового набора я точно не обеднею.
— Ленок! — сказал я, целуя подставленную щеку. — А ты в Бразилию хочешь?
— Хочу, — кивнула она, рассекая по кухне в умопомрачительно коротком халатике. Что-то даже тягостные мысли в сторону уходить стали, и стали появляться мысли более приятные. — В заповедник бабочек хочу поехать.
— А ты откуда про него знаешь? — не сразу сообразил я.
— Мы с тобой, Сережа, эту передачу вместе смотрели! — укоризненно взглянула она на меня. — Где тебя носило первого января с утра, не спрашиваю. Судя по лицу, ты не у бабы был. И то ладно.
— Пойдем потом погуляем, — я притянул ее к себе за талию.
— Пойдем, — кивнула она. — Так хорошо, что Новый год на пятницу пришелся! Целых три дня выходных. Так здорово!
— Только три дня? Так мало? — расстроился я, а потом подумал: — Я же в первую Думу собираюсь. Надо будет с этим что-то решать.
— Просыпаемся! Четвертое число уже! — сказал я высокому собранию, которое дышало многодневным перегаром, с трудом выходя из новогодней гонки.
За столом сидели все причастные к великому: Копченый, Штырь, Китаец, Карась, Троллейбус, Фельдмаршал и Йосик Варшавер. Даже от него пахло чем-то тонким и изысканным, а худое интеллигентное лицо то и дело искажала гримаса. Тоже переусердствовал, бедолага.
— Иосиф Борисович! — начал я. — Чековый фонд готов?
— Готов, — кивнул Йосик. — ЧИФ «Единая Россия». Назвали как банк, чтобы в рекламу не вкладываться. Название-то на слуху.
— Тогда стартуем, — довольно усмехнулся я. — Итак, господа, наша задача — начать активную скупку ваучеров. В нашем районе, в Долгопрудном и Лобне, вообще не должно быть никого, кто работает не от нас. По соседним городам — поговорить, решить с братвой мирно.
— Есть барыги в Лобне, — кивнул Копченый. —
— Даем цену биржи на месте, — отмахнулся я. Им и ездить никуда не нужно будет. Еще какие сложности?
— Нам чего делать? — посмотрели на меня Штырь, Карась и Китаец.
— Вам перетереть с барыгами по Москве, — сказал я. — Пусть несут чеки прямо в «Едро». Даем цену биржи плюс процент и десять процентов бонуса.
— Плюс одиннадцать к бирже? — скривился Йосик. — Сергей Дмитриевич… Я, конечно, все понимаю… Но это чересчур как-то…
— Бонусы даем сертификатами нашего казино, — отмахнулся я, и собрание рассмеялось волчьим смехом. Зал игровых автоматов, вход в который располагался в сотне метров от помпезного крыльца, молотил круглосуточно. Единицы обналичат их в полцены, остальные все сольют там же, да еще и с горкой.
— Хорошая идея, — Йосик посмотрел на меня так, как будто нашел во мне давно потерянного родственника. А вот хрен тебе! Русский я. А Йосик продолжил. — Будем развивать перекрестные продажи! А вы умеете удивлять, Сергей Дмитриевич!
— Тогда все свободны, — хлопнул я ладонью по столу, — а тебя, Константин Георгиевич, я попрошу остаться.
Фельдмаршала тоже стало не узнать. Импозантный немолодой мужчина с благородной сединой. Ни следа не осталось от растерянного бедолаги, который бухал сам с собой в разгромленном здании горкома партии. Он носил дорогие костюмы и был по-прежнему никчемен и пуст, как и все аппаратчики. Обширные связи, подвешенная метла и вид партийного полубога уже не прокатывали, и нужно было что-то большее. К великому моему сожалению, Фельдмаршал на этом этапе развития бизнеса стал скорее мешать, чем помогать. Пашка-комсомолец уже давно отодвинул его от всех важных вопросов, а сам бывший партийный деятель только бестолково суетился, пытаясь обозначить свою незаменимость. И у него это получалось настолько плохо, что замечал уже не только я. В общем, гнать его нужно в три шеи. Именно это я собирался сделать в самое ближайшее время.
— Константин Георгиевич! — сказал я со скорбным лицом. — Правление нашего консорциума считает, что ты засиделся на своем посту…
Проклятье, как меняется физиономия человека, который слышит такие слова. Не буду над дядькой глумиться, ведь много чем помог мне. А то его сейчас кондратий хватит.
— Тебе нужно расти и брать новые высоты! Поэтому есть мнение, что тебе придется возглавить администрацию города Лобня. Там скоро пройдут муниципальные выборы.
Фельдмаршал, у которого вся жизнь перед глазами пролетела, осторожно промокнул лоб платком. Ведь только-только дела налаживаться начали. Жена, которая после запрета партии его на ноль множила, теперь тапочки в зубах носит и делает все, чтобы загладить свою глупость. Дети, слава богу, у него пристроены. Но я знаю точно, что он хочет купить им квартиры в Москве. А это и в 90-х недешево.
— А вопрос уже решен, Сергей Дмитриевич? — осторожно спросил он. — Товарищи наверху в курсе?
— Пока нет, — оскалился я. — Мы сделаем им сюрприз. В принципе, у нас есть политическая крыша от ЛДПР. Но можешь поговорить и с коммунистами — иди от них. Твоя задача проста: ты начинаешь свою предвыборную агитацию и обещаешь всем все!
— Как это все? — у Фельдмаршала вытянулось лицо. — Но ведь я этого выполнить не смогу.
— И никто не сможет, — уверил я его. — Но все будут обещать. Только в отличие от действующего председателя горисполкома, на тебе не будет висеть шлейф той задницы, что сейчас происходит в городе. Ты просто ругаешь своего оппонента, причем ругаешь за дело. Тут лавки поломанные, тут дороги в дырах, а вон там отопление прорвало. Он плохой — ты хороший. Его есть за что ругать, а тебя пока не за что. Понятно? Деньги на твою кампанию мы выделим, можешь искать помещение под предвыборный штаб.