Лихорадка грез
Шрифт:
Мы уставились друг на друга.
– Чем тебе пришлось заплатить Охотнику, чтоб заставить его сделать это? Чем один наемник платит другому?
– Вы должны бы знать. Как там поживают ваши драгоценные принципы?
Я хмуро глянула на него. Через миг копье оказалось в моей руке.
– Он может облететь город намного быстрее, чем мы можем объехать его на машине. Ваши… МЭВы, как вы их называете, его совершенно не беспокоят, а потому он – наиболее разумный способ передвижения.
– Я ши– видящая, Бэрронс.
– У нас мало времени, мисс Лейн. Шевелите задницей.
Я мысленно заглянула в разум Охотника, желая узнать его намерения и ожидая встретить мутный омут мыслей об убийстве ши– видящих.
Ничего, кроме стены из сплошного льда, мне не удалось увидеть.
– Я не могу пробиться в его мысли.
Мне не нравилось такое положение вещей.
– И он сегодня не может прочесть ваши, так что оставьте его в покое и делайте то, что я говорю.
Я прищурилась.
– Ты не можешь контролировать Охотника. Это никому не под силу!
В его темных глазах родилась насмешка.
– Вы боитесь.
– Нет, – бросила я.
Конечно же, я боялась. Эта тварь могла быть подозрительно слабой и казаться равнодушной к моему присутствию, но страх пред ней жил в моей крови. Я родилась с глубоко вмонтированной в подсознание сиреной.
– Что если он сбросит нас, как только поднимется высоко в воздух?
Может быть, пустить кровь мне стало труднее, но я была абсолютно уверена, что переломать мне кости так же легко, как и любому другому человеку.
Бэрронс обошел меня и оказался перед Охотником. В глазах чудища полыхнуло пламя, едва оно заметило его. Охотник принюхался к Бэрронсу, и пыл твари немного поугас. Когда Бэрронс вытащил из кармана пальто мешочек с камнями, Охотник прижался к нему носом, и запах ему, похоже, понравился.
– Он знает, что умрет раньше, чем сможет сделать это, – мягко проговорил Бэрронс.
– Он никогда не позволит мне взобраться на себя вместе с моим копьем, а я без него не сделаю ни шагу, – изворачивалась я.
– Ваше копье заботит его меньше всего.
– Да как вообще мне на нем удержаться? – потребовала я ответа.
– У них имеется складка кожи между крыльями. Держитесь за нее как за гриву лошади. Но сначала наденьте это. – Он бросил мне пару перчаток. – И не вздумайте снимать. – Ткань перчаток была странной, толстой, но эластичной. – Вам не захочется прикасаться к нему голыми руками. – Он окинул меня оценивающим взглядом. – С остальными частями вашего тела все будет в порядке.
– Почему это мне не захочется прикасаться к нему голыми руками? – осторожно поинтересовалась я.
– Залезайте, мисс Лейн. Сейчас же. Или я сам усажу вас на эту чертову тварь.
Через пару минут, после нескольких попыток, я все-таки оказалась на спине Невидимого Охотника.
Стало понятно, зачем он дал мне перчатки. Охотник излучал
– Почему ему нравится запах камней?
– Они были высечены из стен цитадели Темного Короля. Для него это все равно, что для вас – ореховый пирог, жареная курица и лак для ногтей, – сухо сказал он. – Пахнет домом.
Охотник сделал дымный выдох, наполняя переулок едкой вонью серы. Затем он расправил крылья, одним взмахом этих кожаных парусов поднялся в воздух и устремился в ночь, разбрасывая кристаллики льда на улицы под собой.
Я задержала дыхание и уставилась вниз, наблюдая, как книжный магазин становится меньше.
Мы поднимались все выше и выше в темное и холодное ночное небо.
Под нами показался университет Тринити и Темпл-бар!
Офис Гарды и парк. С площадкой, где я стояла, глядя в ночь, и поняла, что полюбила этот город.
Порт, залив, простирающийся до самого горизонта океан.
Ненавистная церковь, в которой мой мир распался на куски. Я запрокинула голову и посмотрела на звезды, отказываясь видеть это место и вспоминать. Луна была девственно белой, ярче, чем должна бы быть, и окружена той самой странной кровавой аурой, которую я видела пару ночей тому назад.
– Что такое с луной? – спросила я у Бэрронса.
– Эльфийский мир кровью перетекает в ваш. Посмотрите на улицы к северу от реки.
Я отвела взгляд от багряных очертаний луны и глянула туда, куда он указал. Влажные булыжники мостовых светились нежно-лавандовым цветом словно неоновые, на них сверкала серебристая паутина света. Это было красиво.
Но это было неправильно, и это глубоко тревожило, как будто там было нечто большее, чем просто цвет на камнях. Словно некая микроскопическая, как лишайник, Невидимая форма жизни прорастала на нашем мире, пятная его, изменяя так же, как проклятье Крууса изувечило Зеркала.
– Мы должны предотвратить изменения, – поспешно сказала я. Когда изменения станут необратимыми? Или это уже произошло?
– Что заставляет кое-кого полагать, что вы не будете тратить время впустую на пререкания, в то время как я обеспечиваю нам самый эффективный способ передвижения. Голос Бэрронса звучал весьма раздраженно.
Я глянула на свой «способ передвижения», на чернильную кожистую шкуру, зажатую в моих затянутых в перчатки руках.
Я ехала верхом на Королевском Охотнике! Делала ли подобное хоть одна ши– видящая за всю историю человечества? Дэни ни за что в это не поверит. Я наблюдала, как клочья дыма проносятся над его сатироподобной головой, увенчанной смертельно опасными черными как смоль рогами. Я чувствовала, как напрягаются мускулы в его холке, когда он машет крыльями. Я изучала город под ними.