Лихорадка под названием...
Шрифт:
– Деньги не проблема, - за меня, как всегда, всё решили.
– Только лечение будет проходить за границей, а то мало ли, вдруг не тот препарат вколете или скальпель внутри организма пациента во время операции забудете!
Представив подобную перспективу, откровенно передёрнулась, портя всю конспирацию на корню. Замерев, словно кролик перед голодным удавом, чутко прислушалась, пытаясь уловить малейшие изменения звукового фона, но ничего не изменилось: никто не спешил читать нотации о необдуманном поведении лежачей больной, да и добивать, слава Богу, тоже желающих не
– Это уже как у вас связей хватит, - пакостно констатировал доктор Фильман.
– О, об этом вообще не волнуйтесь, - не менее пакостно протянул его оппонент. На несколько секунд в комнате повисла напряжённая тишина, чтобы буквально взорваться приказом, отданным властным голосом человека, привыкшего, что любая его прихоть молниеносно исполняется.
– Приготовьте историю болезни пациентки Огурцовой и сопроводительные бумаги, через два часа мы уезжаем.
– Но девушка ещё находится под действием снотворного, - попытался воззвать к логике молодой эскулап.
– Да, всё-таки с вас хреновый доктор получился, - констатировал очевидное загадочный парень.
– Ваше дело документы, моё - транспортировка медвежонка!
Послышался непонятный фыркающий звук (ага, я тоже придерживалась мнения, что скелет, обтянутый кожей мало похож на толстенького Топтыгина), затем раздались удаляющиеся шаги и негромкий стук двери о косяк. Скорее всего, Роман Константинович отправился выполнять приказ, выданный его собеседником, а это значит, что в палате (вот теперь более чем в этом уверенна, особенно сейчас, когда в установившейся тишине был слышен противный писк медицинской техники) я осталась один на один с...
– Хватит притворяться, Огурцова!
– разозлённый голос Мошкалёва неприятно резанул по ушам.
– Глаза-то хоть открой.
– Не хочу, - не собираюсь плясать под чужую дудку, чай, собственными мозгами природа одарила.
– Кеша, что ты здесь делаешь?
– Тебя, идиотку, спасаю, - максимально честно ответили, и я почувствовала, как кровать прогнулась под дополнительным весом.
– Почему не сказала о болезни?
– С какой радости мне перед тобой отчитываться?
– как ни странно, но злости на любопытного блондина не было... Зато в полной мере присутствовал синдром благодарной девочки-цветочка.
– Даже родители ничего не знают, что уж говорить о друзьях.
– Так, значит, с сегодняшнего дня Аркадий Мошкалёв приравнивается к статусу твоего друга?
– холодно-отчуждённый голос не сулил ничего хорошего.
– А какого статуса удостоился Савельников?
– Друг и по совместительству парень лучшей подруги, - горжусь собой, голос даже не дрогнул, хотя внутри образовалась ледяная корка: почему рядом со мной находится Мошкалёв, а не Герман... Я так на это надеялась, прислушиваясь к разговору двух мужчин и ища знакомые нотки.
– Не хмурься, - странно, я даже не почувствовала ничего, - Савельников сейчас общается с журналистами, оккупировавшими подступы к Академии, да и свидетельские показания против Павлюченко, Цаплина и Гаршина лишними для следствия не будут.
– Поясни!
– Твой прыжок и провокаторские реплики моих бывших
– Ну, ничего, и я не из бедной семьи буду!
– Кхм...
– пропустив мимо ушей непрозрачный намёк, решила попутно выяснить ещё пару интересовавших меня деталей.
– Почему тебя не было, когда я...
– язык так и не повернулся сказать слово "прыгнула", поэтому пришлось переиначить предложение.
– Когда меня начал шантажировать Натан?
– Общался с милым доктором Фильманом, на предмет твоих частых посещений этой клиники, - ни на секунду не задумавшись, Аркадий быстро разъяснил ситуацию.
– Говорю сразу: я не устанавливал за тобой слежку, Васечкина сам мне позвонил и, вначале рассказал, что с тобой сделал Гаршин, а потом уже непрозрачно намекнул и на частную поликлинику с явным уклоном на лечение онкологических заболеваний.
Теперь хоть стало понятно, кем припугивал меня Егор, стараясь отговорить от прыжка с крыши библиотечного корпуса. Так же ясно, откуда Кеше стал известен факт моего пребывания под строгим надзором доктора Митищи. Ладно, признаю, за это я искренне благодарна противному корреспонденту, который без мыла пролезет куда угодно, но это не значит, что теперь буду спокойно сидеть, беспрекословно повинуясь любому приказу Мошкалёва, сдружившегося с Васечкиным!..
– Короче, активно вынюхивал информацию, так или иначе связанную со мной, - сократила до минимума исповедь молодого человека.
– А меня слабо было лично спросить?
– А ты бы ответила?
– вопросом на вопрос ответил Кеша. Так и не дождавшись хоть какой-нибудь реакции, Мошкалёв снова вернулся к теме моего подорванного здоровья.
– Через четыре часа мы улетаем в Германию, билеты на самолёт уже зарезервированы.
– Я никуда с тобой не полечу и не поеду, а также не поплыву!
– от негодования даже глаза открыла, чтобы моментально наткнуться на осунувшееся лицо Аркадия, "отсвечивающее" мешками под глазами и двухдневной щетиной.
– Господи, что с тобой?
– Попытка принять сидячее положение с треском провалилась: помимо того, что я так и не чувствовала своего тела, так ещё и тугими повязками была спелената, что мумия бинтами.
– Знаешь, Огурцова, ты, по всей видимости, родилась не в рубашке, а в стальных доспехах, - со смешком последовал ответ на мой немой вопрос и вытянувшееся лицо.
– Сиганув с крыши трёхэтажного здания, ты благополучно упала на сваленные в кучу отделочные материалы, которые, слава Богу, оказались достаточно мягкими и самортизировали падение. Моя любимая мать Тереза двадцать первого века отделалась очередными ушибами, вывихнутой лодыжкой и несколькими трещинами костей.
– Улыбнувшись своим мыслям, Аркадий неожиданно огорошил.
– Ну, и зачем мне такая неусидчивая девушка нужна?