Лихорадка в ритме диска
Шрифт:
«Как-то ты запоешь, когда меня с блокнотиком закупленным увидишь, — подумала я. — Небось не поверит, что пишу, подумает — рисую». Но вслух сказала:
— Прямо Татьяной Лариной себя чувствую.
— Татьяной? — Вадик долго вспоминал, потом признался: — Нет, думай, что хочешь, но у меня ни одной знакомой по имени Татьяна нет! В школе, помню, была, но она Приставкина. Может, замуж вышла и фамилию на Ларину поменяла?
Я сначала растерялась, а потом рукой махнула:
— Ладно, Вадик, не грузись.
— Ну, дальше ничего такого. — Он явно побаивался. — Утром приехал. Я машину на стоянке у вокзала оставлял. Сел. Поехал. Ну…
Чего-то он все же мялся.
— Потом домой приехал. Сполоснулся. Тут — солнце. Помчался на пляж тебя ждать.
Ну надо же!
— Да и все. На сегодня «стрелка» с пацанами была, чтоб диск передать. Вот. Ты дальше знаешь.
— Хорошо, — терпеливо сказала я. — Диск лежал в борсетке?
— Ага.
— Вспомни, что было между «машину со стоянки взял» и «домой приехал, сполоснулся»?
— Мм.
Задала я, видать, Вадику задачку. Ответил невпопад:
— У меня в борсетке отделение есть такое, потайное вроде. Я там диск и вез. В последний раз… — При этих сложных мозговых процессах его почему-то в краску кинуло, но вспомнил: — Ну, в тот же день, когда приехал, вчера то есть, после того, как с поезда сошел, больше и не заглядывал. Надежно. Отделение-то потайное!
У меня возникло чувство, что Вадик скрытничает. Зачем?
— Больше ты диск не проверял?
— Да нет. Борсетка всегда при мне.
— Да-а, я уже заметила.
Так-так, где же прокололся?
— Вадик, можно я при тебе в твоей борсетке пороюсь?
— Да, е!.. — И услужливо мне сумочку протянул. Борсетка была явно из дорогих, мягкая, приятно пахла кожей, с позолоченным замочком. В многочисленных отделениях лежали: связка ключей, документы на машину, записная книжка, ручка «паркер» (неужели пользуется?), пачка баксов, штуки на четыре, не меньше, пухлое портмоне, коробочка с визитками, конфетка «Ромашка»… И все вроде как.
— А где потайной карманчик?
Вадик многозначительно улыбнулся, я почувствовала себя посвященной, и показал на действительно неприметную «молнию» на задней стенке борсетки, слившуюся со швом между стенкой и крышкой. Я открыла замочек, отделение было небольшое, и там лежало что-то в яркой упаковке, блестящей, как леденец. Вадик стал совсем пунцовым, а я извлекла на свет… презерватив!
— Оля! — очень нервно сказал он. — Это совсем не то, о чем ты подумала!
Я повертела в руках упаковку. Интересно, о чем таком криминальном я должна была подумать? На мой взгляд, любой нормальный мужчина просто обязан иметь при себе такую штучку, но Вадик почему-то горячился:
— Я!.. Мне!.. Это у меня уже сто лет там валяется, — и покрепче сжал мою руку. Чтоб не убежала, наверное.
На
— Вадик, давай колись, куда ты с вокзала поехал?
Угадала! Он опустил глаза, покраснел в восемнадцатый раз и долго молчал. Потом выдавил:
— Поклянись, что в наших отношениях ничего не изменится!
С трудом представляя себе, о каких отношениях идет речь, я охотно согласилась:
— Клянусь Родиной! Землю есть?
— С ума сошла! — впечатлился Вадик, после чего собрал в кулак всю силу воли и стал колоться: — Я там в купе, как о тебе подумал, так маятно мне стало! Ну… Стоишь передо мной, и все! Нравишься ты мне. Вот! В общем, из поезда вышел. На стоянке в машину сел. Ну, не могу, чувствую! Тебе звонить нельзя, мы же почти незнакомы. В общем, Петровне позвонил.
Вадик примолк. Видимо, посчитал объяснение исчерпывающим, но, к стыду своему, мне придется признаваться, что он переоценивает мои умственные способности. И я аккуратно уточнила:
— А Петровна — это девушка твоя, что ли?
— Ты что?! — Вадик чуть ли не креститься взялся. — У меня вообще сейчас девушки нет! Только ты! (Приехали!) А Петровна апартаменты приличные держит, как раз недалеко от вокзала.
Опять возникла пауза, и опять пришлось признаться в своей непроходимой тупости:
— Это кто такие — «апартаменты»?
— Ну. — Вадик слегка замялся, с явным напрягом подбирая слова. — Это гостиница на дому. То есть обычная квартира, но там можно всегда комнату снять. Хочешь — на день. Хочешь — на час.
В финале он тяжко вздохнул. До меня дошло, наконец, а он продолжил:
— Ну, позвонил я Петровне. У нее с утра комнаты все свободные…
Дальнейшее объяснение давалось Вадику все с большим трудом. Господи, неужели он всерьез думает, что я примусь ревновать?
— В общем, приехал к ней, она проститутку вызвала. Ну и… Но это совсем не то, что ты думаешь!
Интересно, а что тут еще можно думать?
— Да не отвлекайся ты! Я совсем в эту сторону не думаю! Я же клятву тебе дала.
— А-а. — Он явно вдохновился. — Ну, так и полез в борсетку, за «резинкой». Пока вытаскивал, диск рукой почувствовал — там был!
— Тайный карманчик сразу закрыл?
Вадика опять в краску бросило, надо же, какой застенчивый! Отрицательно помотал головой:
— Вряд ли. Торопился. Потом придремал еще. Ночью же в поезде плохо спал, мучался. — И на меня красноречиво взглянул. Я почувствовала себя практически секс-символом, но отвлекаться не стала, дальше слушала. — С часок, наверное, подремал. Потом Петровна меня кофем напоила, и я домой поехал. А тут и солнце! Помчался на пляж, тебя ждать.