Лик Архистратига
Шрифт:
Вокзальная житуха чуть не захлестнула весь столичный город, когда приезжие аборигены принялись планомерно превращать в общественные туалеты дворы, улицы и сады. Недаром по городу прокатился грустный смешок, что столица вскорости переименована будет в Москвабад, потому что куда ни плюнь — обязательно попадёшь в зачуханного аборигена, который клянёт столицу, на чём свет стоит, но никогда не согласится добровольно уехать отсюда.
Рим конца, и Рим начала,
где история без дна,
где потомки Марциала
бродят в поисках вина.
Где любой правитель — Август,
где любой мыслитель — шут,
где,
если раньше не сожгут
или на кол не посадят,
иль кнутом не засекут.
Здесь словами знатно гадят!
Реки чёрные текут
с языков, газет, плакатов,
в блеске улиц и витрин.
Рим дельцов, поэтов, катов,
я — твой раб
и господин!
Третий Рим, Третий Рим! Может, судьба у него такая — быть мировым базаром, ведь в каких-нибудь Берлинских или Парижских бутиках можно запросто услышать отборный русский мат. Значит, российские туристы никогда не потеряют любовь к родине, если и за границей их волнует процветание родного базара и его влияние на мировой рынок.
— Поезд Севастополь — Москва, — добросовестно прогнусавил репродуктор, — задерживается на десять минут.
Десять минут — не проблема. Дмитрий отправился на перрон по подземному переходу. Кажется, здесь можно было раньше пройти к театру Гоголя. Ах, и сейчас можно! Это хорошо. Всё течёт, всё меняется, но путь к прекрасному не умирает. Пока не умирает.
Пассажирский состав медленно тащился, стараясь припарковаться к высокому перрону без излишних привокзальных скандалов. Дмитрий давно уже никого не встречал вот так и подплывание поезда к перрону таким образом, казалось необычным, возникшим откуда-то детством. Носильщики разбежались по своим местам, поджидая наиболее чемоданистых пассажиров, а Дима выглядывал вагон под номером четыре, где должна была ехать его знакомая.
Знакомая?..
Да, именно так. Хотя где-то в душе на неизведанных полках сознания Наташа оказалась для него не просто знакомой. Это он мог констатировать, как профессиональный психолог и криминалист. Ведь ему, соблюдая требования классического детектива, пришлось гнаться за беглянкой и выходить на перехват. Во всяком случае, за всю судебно-следственную врачебную практику судьба не сталкивала его с такими авантажными дамами, которые способны в одну секунду подмять весь окружающий мир под себя. Человек она, конечно, необыкновенный, но и происшедшие с ней случайности, которых не бывает, тоже свалились на голову не просто так.
Единственно, о чём Дмитрий пожалел, это не успел узнать, с какой стороны поезда начинается нумерация вагонов. В общем-то, встречать можно было прямо у подземного перехода, потому что, сколько народу ни будет, Наташа незамеченной мимо никак проскользнуть не сможет. Другого пути просто нет. Но очень уж хотелось Дмитрию встретить её прямо у вагона, даже зайти в купе, если получится. На любую даму это произведёт впечатление, а Дмитрию было нужно именно впечатление.
Запах свежей сырости ещё носился по вокзалу после ночного дождя и одно это налепляло улыбки на вечно спешащих куда-то пассажиров. У Димы тоже настроение поднялось на недосягаемую высоту: он знал, всё получится и в судьбе Наташи ему придётся принимать деятельное участие, поскольку мужчин-помощников у девушки сейчас не имеется. Впрочем, даже если есть кто, Дима попытается оттянуть все обязанности на себя. Почему? Просто потому, что так хочется. И какой же это классический детектив, если не будет стандартного по-американски счастливого
Дмитрию, конечно, не просто хотелось принять деятельное участие в поисках Наташиного сына, он боялся признаться в этом даже себе, поэтому отмахивался от догоняющих его мыслей. Увидев его, Наташа уже не сможет отказаться от пляжного знакомства, а дальше видно будет. Во всяком случае, в руках Дмитрия продолжать ли знакомство или забыть, наплевав на всё.
Разношёрстная толпа прибывших в столицу ринулась к лестнице подземного перехода. В толпе расплескались разномастные суждения и рассуждения по поводу санитарного состояния Курского вокзала и «ва-аще как здесь такое возможно?».
Эх, не видели ещё столицу заморские гости, не искали своих потерянных толстых кошельков по карманам чечено-азибирджанского Москвабада, не раздавали налево и направо искромётных обещаний, ни разу ещё смиренно не упрашивали чистопогонного дуболома с медной рожей и кокардой во лбу о снисхождении, любви и понимании!
Но много среди гостей столицы было также и не приезжих, то есть те самые москвичи или обживающие Москву, приехавшие домой. Эти явно выделяясь из толпы своей деловитостью, первой волной рухнули под землю и быстренько растворились в добродушно рычащем метрополитеновском брюхе. Дмитрий успел к четвёртому вагону как раз во время. Он не стал прорываться внутрь, решил, что лучше будет дождаться девушку на перроне. Приехавших было много и не стоило создавать толкучки против течения.
Дима внимательно всматривался в мускулистые струи текущей из вагона толпы, но нигде мутная волна не вынесла на поверхность одинокую щепочку по имени Наташа. Народ схлынул. Когда-то Аристотель сказал, что «только боги и звери могут жить вне общества», но как прожить в постылом обществе без той, ради которой чуть ли не луну с неба достать готовился?! Дмитрий всё-таки втиснулся в вагон. Пассажирский проход был почти пустым. Дмитрий спокойно прошёл в нужное ему пятое купе, но там уже никого не было.
Всё рушилось прямо на глазах. Если бы ещё раз взглянуть на Наташу, знать, что у неё всё нормально и что все её жизненные передряги завершились удачно! Но её в купе просто не было, как будто девушка никогда здесь не была вообще. В растерянности Дмитрий вернулся к проводнице.
— Простите, вы не помните, в пятом купе у вас одна девушка должна была ехать, но там никого нет? Она ещё красный шарф любит иногда одевать.
Глядя на жестикуляцию Дмитрия, который фигурально изображал, как девушка наматывает себе на шею длинный шарф, не выспавшаяся проводница некоторое время пыталась сообразить, усиленно хлопая глазами: что же от неё, собственно, хотят?
— А! Наташа что ли? — вспомнила проводница. — Так бы сразу и сказали. Она спросила, как в ресторан пройти, и когда мы уже были в Подмосковье, прямо с небольшим чемоданчиком отправилась туда. Там и сошла, наверно, в ресторане узнайте.
Дмитрий выбежал на улицу. По перрону лениво принялись прохаживаться уборщики, таща за собой вместительные железные совки на длинных рукоятках, уже проводницы захлопывали вагонные двери, ожидая отправки в тупик, а Наташи не было. Он быстрым шагом прошёл к десятому вагону, в котором находился ресторан и постучал в дверь. Естественно, ему никто не открыл. Тогда Дмитрий через соседний вагон подобрался к ресторану и тут ему повезло — межвагонная дверь ещё не была блокирована. Но на вопросы долго никто не мог дать вразумительного ответа. Наконец, по описанию пропавшую девушку всё-таки признала одна из официанток.