Лик короля. Правление

Вознесенская Ольга

Сон навалился внезапно, такой же непроницаемый, как эта ночь — ничего не снилось. Лишь ощутила, как рядом прогибается кровать, и почувствовала родное дыхание. Улыбнулась, услышав, как он зовет меня:

— Роза, — прямо в ухо.

Распахиваю глаза… а рядом пустота… Кромешная темнота и все. Сглотнула ком слез. Тэлман вернется, это точно! Как только узнает, что мне нужна помощь, вернется. И все… все наладится.

На рассвете я вышла на площадку, где проводят казни. Решила, что буду присутствовать. Мне было просто необходимо заглянуть

в глаза Анны. Естественно, увидев меня, Томми и Гровт попытались уговорить уйти. Но это им не удалось, хотя принц боролся до последнего.

Я решила, что казнь будет тайной, никто не узнает о ней. Лишь семья, которая уже тут. Правда, без Марты и мамы — понятно почему. Артур посмотрел мне в глаза, в его взгляде не было осуждения, только жалость и сочувствие. Казнь тайная, так как наводить на королевскую семью тень и сеять в народе смуту — совершенно лишнее. И так вокруг нас много слухов, а поступок Анны придаст им ненужную плотность и направление. Неизвестно, чем это потом аукнется.

Эльмира, которая узнала, что я буду на казни, тоже пришла и встала рядом.

Вот стражник выводит сестру. Она в одной белой сорочке, как положено казнимым. Увидев виселицу, Анна замирает, вздрагивает всем телом и резко разворачивается, чтобы найти взглядом меня — явно не ожидала, что это все правда, в ее взгляде шок. На что она надеялась? Неужели, думала, что угроза минует во избежание скандала? Или считала, что я просто не смогу пойти на такой шаг?

Анна срывается в крик, падая на землю, ее подхватывают, но она всеми силами дергается, пытаясь вырваться:

— Роза! Роза-а-а! Прошу тебя! Ты не можешь так поступить!

Ее подводят к веревке. Еще один стражник зачитывает приказ. Отец сидит, опустив голову, не в силах смотреть на это. Анна плачет, трясется от страха. И в какой-то момент кричит:

— Это Римна! Римна дала мне ту траву. Она сказала, что если я скажу, то… — зарыдала Анна. Я вздрогнула. Обернулась и сказала Эвиту.

— В темницу…

Не Анну, Римну. Но он понял. Теперь я точно узнаю всю правду о ней. Хотя вероятно, она уже сбегает, понимая, что отравительнице не избежать казни.

На плахе замешательство: Анна бьется в конвульсиях, но это уже не истерика — изо рта сестры идет пена… Отравила… Римна отравила сообщницу, чтобы та не рассказала! Стил махнул рукой и Анну поспешили повесить. В момент, когда выбивали подпорку, я не выдержала и отвернулась…

Меня прижали к груди.

— Ваше Превосходство, вы переоценили свои возможности, — прошептал дух-хранитель и, почувствовав, как я дрожу, окутал крыльями, словно покрывалом.

К горлу подступила тошнота. Меня перенесли в покои.

Закрываю глаза и вижу Анну. Последний взгляд сестры мучает меня. Не могу уснуть, просто не могу. Вроде устала, сил нет, но сон не идет. Кручусь, пытаюсь успокоиться. Ассела уже напоила успокоительным отваром — в меру того, что мне можно.

Из груди вырывается стон, когда понимаю, что захлестывает волна

истерики. Слезы, которые не могу успокоить, бегут по щекам. Спешно вызываю помощь, понимая, что самой мне не справиться.

Ассела прибегает так быстро, как только может, а за ней мадам Хольская. Та видит меня и спешит обнять, в то время как лекарка готовит мне еще одну порцию успокоительного.

— Ваше Превосходство, — мягко обращается Ирнэла, она одна из немногих, кто знает о том, что случилось, — дорогая, прошу вас, держитесь, хотя бы ради детей.

Я кивнула.

— Пожалуй, я останусь с вами, — сообщила Ассела строго, — я все понимаю! Но, Роза, ты должна собраться! Поверь, тебе сейчас не одной плохо! В этой истории замешана вся твоя семья!

Она впервые с нашей встречи во дворце заговорила со мной вновь также, как тогда, когда мы встретились — без лишней жалости и формальностей.

— Ты еще больше истощаешь детей! Я боюсь, как бы снова не начались боли в животе!

Я притихла. Дети для меня сейчас самое главное, поэтому отповедь лекарки помогла. И то, что она говорила со мной в подобном тоне, спустила. Даже думать об этом сил не было.

**

— Итак, леди Римна Эльсми-тьер, — произносит Стил, — вы передали яд Анне Иливинской?

— Я ничего не передавала. Да и не была знакома с леди Анной, — она мягко хлопает ресницами в такт словам.

Я наблюдаю за допросом со стороны.

Сама невинность. Только теперь меня так просто уже не обмануть. Мой смешок вызывает у Гровта косой взгляд, его, вообще, порой пугает мое поведение.

В коридор влетает раскрасневшаяся мадам Герт-Альская:

— Что тут происходит? — резко вопрошает она.

— Мадам, прошу вас успокоиться и покинуть помещение, — заступает ей обзор один из стражников. — Почему вообще вас пропустили в допросную?!

— Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?! — поднимает крик королевская бабушка. — Роза, кто посмел допрашивать мою воспитанницу?! Я лично буду говорить с Его Величеством о том, что схватили ни в чем не повинную благородную леди.

— Бабушка, — слышу рядом голос Томми, который только что подошел, — как ты разговариваешь с Ее Превосходством королевой Анареольна?!

— Томми… — не ожидая увидеть внука, слегка сникает вроде мадам, но после заводится пуще прежнего: — Дорогой внук, ты не понимаешь! Это не королева — та, которая бросает невинных людей в темницы!

— Я уведу ее, — кивает Томми следователям, после чего подхватывает бабушку под руку и спешит ее вывести. Я же иду в кабинет Тэлмана, открываю все ящики подряд в поисках информации, собранной про Римну. У него на нее должно быть что-то, не зря она тут так настойчиво появлялась.

— Ваше Превосходство, — раздается голос духа-хранителя.

— Гровт, ты связался с Тэлманом? — уточняю, не прерываясь, и натыкаюсь на запертый тайник.

— К сожалению, пока не могу наладить с ним должной связи. Но я всеми силами пытаюсь.