Лик в бездне(сборник фантастических романов)
Шрифт:
И по странной привычке людей искать чего-то сложного там, где верен самый простой ответ, я не подумал, что тут была всего только ревность; что Юрук хотел по-прежнему оставаться единственным живым существом возле Норхалы. Да, я упустил это из виду, и за мою ошибку трое — Руфь, Дрэк и я — дорого расплатились.
Я взглянул на своих спящих товарищей и на все еще лежащего в бессознательном состоянии Вентнора.
— Садись! — приказал я евнуху, — и повернись к нам спиной.
Когда он сел, я задал ему вопрос, который давно вертелся у меня на языке.
— Юрук, —
— Повелитель этих мест, — угрюмо ответил он. — Он сделал его на радость матери Великой. И убил ее. Никогда не забывайте этого — убил ее!
Я опустился рядом с Дрэком и задумался. Не могло быть сомнений, что знание металлическим народом магнитных тел и умение управлять ими превышало человеческие знания. Что они имели понятия о красоте, свидетельствовало это жилище Норхалы.
Но сознательность… да и что это такое, в сущности, сознательность?
Секреция мозга? Собранное воедино химическое выявление себя множеством клеточек, составляющих нас? Необъяснимый управитель города-тела, мириады клеток которого — горожане, управитель, созданный ими же самими из себя, чтобы управлять?
Или же это более тонкая форма материи, самосознающая сила, пользующаяся телом, как проводником?
Что такое это наше сознательное я? Всего только искорка понимания, постоянно пробегающая вдоль тропы времени в том механизме, который мы называем мозгом? Образуется контакт на этой тропе, как электрическая искра на конце проволоки?
Существует ли море этой сознательной силы, лижущее берега самых далеких звезд? Силы, которая находит выражение во всем — в человеке и в скале, в металле и в цветке, в драгоценном камне и в туче? Какая-то энергия, ограниченная в своем выражении только пределами того, что она оживляет, и что, в сущности, одно и то же во всем?
Если так, тогда загадка сознательности металлического народа перестает быть загадкой, потому что она разгадана.
Так размышляя, я заметил, что стало светлеть. Я выглянул в дверь. Начинался рассвет. Я разбудил Дрэка.
— Мне нужно только немножко отдохнуть, Дрэк, — сказал я ему. — Разбудите меня, когда встанет солнце.
— Да, ведь уже рассвет, — воскликнул Дрэк. — Отчего вы меня не разбудили раньше! Я чувствую себя настоящей свиньей.
Я просил Дрэка не спускать глаз с Юрука и почти сейчас же погрузился в сон без снов.
Глава XVIII
На пути к Городу
Солнце стояло высоко, когда я проснулся, или так я предположил, увидев потоки яркого дневного света. Я лежал, и ленивые мысли приходили ко мне в голову. Я смотрел не на небо, это был купол сказочного жилища Норхалы. И Дрэк не разбудил меня. Почему? И как долго я спал?
Я вскочил на ноги и оглянулся кругом. Не был ни Руфи, ни Дрэка, ни черного евнуха.
— Руфь, — крикнул я, — Дрэк!
Ответа не было. Я побежал к двери. Взглянув на небо, я определил, что должно быть часов девять. Значит,
Я услышал смех Руфи. Слева, полузакрытая цветущими кустами, была лужайка. На этой лужайке, окруженной белыми козами, стояли Руфь и Дрэк.
Я успокоился и вернулся в дом, к Вентнору. Его положение было без перемен. Мой взгляд упал на бассейн. Я разделся и погрузился в воду. Я едва успел одеться, как в дверь вошли Дрэк и Руфь. Они несли полные фарфоровые ведра с молоком.
— Ах, Луис! — воскликнула Руфь. — Если бы вы видели коз! Очаровательнейшие шелковистые маленькие существа и такие ручные!
Передо мной была прежняя Руфь. На лице ее не было и следов страха или ужаса. Ее дочиста омыли воды сна.
— Не беспокойтесь, Луис, — сказала она, — я знаю, о чем вы думаете. Но я теперь снова прежняя Я. И такой останусь.
— Где Юрук? — спросил я Дрэка, но он сделал мне знак, и я замолчал.
— Распаковывайте мешки, и я приготовлю завтрак, — сказала Руфь. — Ах, кто-то замутил воду в бассейне!
— Я не мог удержаться и выкупался, — виновато пояснил я.
— Тут рядом есть ручеек, — засмеялся Дрэк. Он взял котелок и сделал мне знак, чтобы я прошел вперед.
— Что касается Юрука, — сказал мне Дрэк, когда мы вышли за дверь, — так я дал ему маленький урок. Показал ему револьвер, а потом застрелил из него одну из козочек Норхалы. Мне это было очень неприятно, но я знал, что это для него полезно. Он закричал и упал ничком. Вероятно, вообразил, что это удар молнии и что я украл ее у них. “Юрук, — сказал я ему, — вот что будет с тобой, если ты тронешь девушку, которая там спит”.
— А что было дальше?
— Он убежал туда. — Дрэк со смехом указал на лес, через который шла тропа, куда хотел нас выпроводить евнух.
Я коротко передал Дрэку мифические рассказы Юрука.
— Фьють! — свистнул молодой человек. — Так мы попались, как орех в щипцы? Опасность позади и опасность впереди?
— Я думаю, что нам нужно поскорее отправляться в город, — сказал я. — Что вы на это скажете?
— Я согласен с вами. Но и там не жду ничего хорошего.
Я тоже не питал особых надежд, но зато испытывал лихорадку научной любознательности. У меня не было ни страха, ни трусости, но я чувствовал кошмарное одиночество, беспомощность и оторванность среди чуждых нам существ, которые лучше нашего знали, как мы беспомощны. Мы были для них всего только оживленными игрушками, которые они могли уничтожить, когда им вздумается.
Мы позавтракали в молчании. Вентнору мы разжали зубы и через гуттаперчевую трубку влили ему немного молока.
В наше путешествие мы не могли взять с собой Руфь. Она должна была остаться с братом. Для нее было безопаснее в доме Норхалы, но все же мы не были спокойны за нее. Нужно ли, в конце концов, чтобы в это путешествие отправились мы оба, и Дрэк и я? Не достаточно ли для этого одного из нас?
— Я отправлюсь один, — заявил я, — а вы, Дрэк, останетесь с Руфью. Если я не вернусь в надлежащее время, вы всегда можете пойти вслед за мной.