Лик в бездне(сборник фантастических романов)

Меррит Абрахам Грэйс

В охотничьих сворах около двух сотен динозавров. Не больше и количество чудовищ, используемых для верховой езды. Размножаются они редко, и их число медленно уменьшается.

Твари большого размера легко поддаются использованию в качестве лошадей. Своры состоят из рыскающих в поисках добычи и все пожирающих дьяволов. Полный контроль над ними имеет только Ластру.

Существует амфитеатр, где регулярно проходят гонки больших динозавров. Это — также арена, где устраиваются сражения между специально отобранными динозаврами из охотничьих свор и маленькими группками человеко-ящеров, на которых периодически делаются облавы,

чтобы уменьшить их количество.

И теперь Грейдон узнал, почему ни один из индейцев не Умирает таким образом, чтобы просветить Хаона в его попытках познать различные виды смерти. Когда индейцы начинают стариться, их скармливают сворам.

Кроме того, оказалось, что Ластру страстно увлечен кровавой игрой — охотой на человека. Совершающих проступок перед законом, а также совершивших проступок против него (открыто в первом случае и тайно — во втором) нередко выводят за границы Страны, отпускают и травят.

Грейдон также узнал, каким образом Ригер получил свои шрамы и потерял руку. Посмевший выступить против одной из жестоких забав Ластру, он попался в ловушку, затем его отпустили и устроили травлю. Он ухитрился ускользнуть от преследователей, от всех, кроме одного охотничьего динозавра. Ригер бился с ним и убил его. Каким-то чудом он добрался до убежища Хаона и там возвратился к жизни. За его поимку Ластру назначил цену, лишь немного меньшую, чем за поимку Хаона.

Понимание Греидоном этого потерянного народа делалось все яснее. Это были скудные остатки того, что было расой, добившейся больших успехов, чем какая-либо другая за всю историю Земли. Расы, к пику научных достижении которой человек позднее не смог никогда и приблизиться. Этот народ — все, что осталось от могучей доисторической цивилизации, — сохранил только красоту своих тел.

Но инициатива, стремление к дальнейшему продвижению, побуждение к возвращению утраченных знаний своих предков атрофировались. Или — в лучшем случае — остановились на точке затухания. Не считая этой красоты и долговечности, они казались обычными очаровательными вежливыми людьми.

Между ними был явно резкий раскол. Хаон и его Братство — атавизм. Они стремятся вернуться к прошлому, к более человечному периоду в жизни своей расы.

Ластру и его последователи идут в противоположном направлении — к жестокости, к равнодушию, к страданию, к удовольствию при причинении страданий. Они неуклонно опускаются к черному дну зла, что делает их орудием Темного.

Те, кого называют Созидателями снов, застыли, удалились от всего человечества. И Грейдон подумал, что он понимает, почему Хаон стремится открыть эти таинственные Ворота, годами старается избавить свой народ от бессмертия, которое сделалось проклятием этой расы. Смутное убеждение, что, сделав это, он вернет источник юности своего народа, будит в нем его былую силу.

Теперь Грейдон принимал бессмертие как факт. Поразмыслив о Коне, он уже не мог сомневаться, что наука, создавшая эту чудовищную помесь паука и человека, наверняка могла совершить меньшее чудо неопределенно долгого продления жизни.

Другим доказательством того же служили люди-ящеры. И помимо всего прочего, существовала Женщина-Змея, Адена, Мать Змей, и несомненная реальность ее существования свидетельствовала: “Когда могут быть такие, как я (и там, где есть такие, как я), возможно все!”

День был на исходе. На окруженную горами

чашу Запретной Страны начали спускаться сумерки. Незадолго до начала времени выступления Ригер принес Грейдону кольчугу из черного металла и вместе с Хаоном натянул ее на Грейдона. Кольчуга оказалась необычайно легкой и гибкой.

Наголенники и дубленые, высотой до лодыжек сапоги Грейдон отверг, предпочитая свои собственные прочные ботинки. Грейдон заткнул за ремень один из автоматических пистолетов и несколько патронных обойм. Второй пистолет Грейдон оставил в кобуре под левой подмышкой. Зачем он это сделал, он и сам не знал. Вероятно, ощущение пистолета придавало ему больше уверенности. Он позволил прикрепить к поясу ножны, в которых находился острый короткий меч, и взял у Ригера необычной формы булаву.

— Если случится битва, — сказал Ригер, — то это будет рукопашная.

И Грейдон понял, что гигант знает, что говорит, и что странное оружие может оказаться полезным. Но себе он сказал, что в первую очередь будет полагаться на свой автоматический пистолет.

Проблему представляла винтовка. Грейдону не хотелось оставлять ее, поскольку была вероятность, что у Суарры может быть какой-то план, как ему добраться к Матери Змей, не возвращаясь в убежище.

В случае рукопашной схватки винтовка была бы менее полезной, чем пистолет, палица или меч, а то стала бы и помехой. Грейдон нашел компромисс: попросил, чтобы ее нес один из воинов-индейцев, причем держался к нему так близко, как только возможно. На том и порешили. Затем Хаон надел ему на голову подбитый мягким кольчужный шлем.

И когда все было сделано, Хаон сжал руками плечи Грейдона.

— Грейдон, — сказал он, — что-то говорит мне, что с твоим появлением весы судьбы Ю-Атланчи, так долго пребывавшие в неподвижности, пришли в движение. Ты — та новая гиря, которая нарушила их покой, и кто знает, послужит ли это добру или злу? И кто знает, Ластру ли перевесит тех, кто противостоит ему, или случится обратное, когда весы снова придут в равновесие? Но я предчувствую, что жизнь в Ю-Атланчи скоро изменится — так или иначе, но старый порядок близится к концу.

И что ты и я, Грейдон, никогда здесь больше не встретимся… вернее, встретимся еще раз, ненадолго… И расстанемся под темно-красными небесами… из которых падают тени… убивающие холодом тени, сталкивающиеся со сгустком пламени… А затем… никогда больше не встретимся… До той поры, всего тебе наилучшего, Грейдон!

Он резко повернулся и большими шагами вышел из комнаты.

— Хотел бы я знать… — пробормотал Грейдон и вздрогнул, будто ледяные руки обхватили на мгновение его плечи, на которых только что лежали руки Хаона.

— И я хотел бы знать, — отрывисто сказал Ригер. — Но похоже, что вы двое, по крайней мере, встретитесь снова. Поэтому сегодня вечером ты со смертью не встретишься.

Они вышли из комнаты в помещение охраны, где их ждала дюжина одетых в юбки аймара. Это были крепкие мужчины, вооруженные палицами и копьями. За их пояса были заткнуты короткие острые мечи. Ригер передал винтовку одному из индейцев и объяснил, что он должен делать. Индеец смотрел на нее с сомнением, пока Грейдон, улыбаясь, не щелкнул туда и обратно предохранителем, демонстрируя, что поставленный на предохранитель спусковой крючок двигаться не мог. Успокоенный аймара перекинул ремень через голову и занял свое место.