Лик зверя
Шрифт:
Светлана обняла меня сзади за плечи, прижалась горячей щекой к моей щеке.
— Это же про нас, Сид! — радостное восхищение сквозило в ее глазах.
Я кивнул, не в силах произнести ни слова. Прижал ее к себе. Сердце наполнила трепетная радость. От сознания чего-то очень важного, всеобъемлющего, свершившегося там, на Земле, скрытой от нас в глубинах космического пространства, меня охватило волнение, нараставшее с каждой секундой. Я понимал, что произошло величайшее событие в многовековой истории человечества, и во многом наступление этого события зависело от нас со Светланой и еще от тысяч и тысяч других исследователей, работавших вдали от Земли, сделавших первые шаги
— Какое сегодня число? — спросил я и не узнал собственного голоса. Слова прозвучали глухо и хрипло.
— Двадцать шестое августа… Что с тобой, милый? — Светлана крепче обняла меня, пытаясь заглянуть мне в глаза.
— Так… ничего… Это от радости.
Я повернулся к ней. Она подняла ко мне свое лицо, светящееся бесконечной любовью в рамке пепельно-русых волос. Я окунулся в ее глаза, ощущение сияющей глубины которых заставило меня на минуту забыть обо всем, но тут снова зазвучал взволнованный голос диктора:
«Сегодня, в этот радостный для всех нас день, мы с гордостью можем сказать, что в пройденные нами шесть веков, плечом к плечу, в братской любви и заботе о ближнем, мы сумели наконец прикоснуться к тайным чертогам познания, за которыми скрыта подлинная история земного человечества, его долгий и тернистый путь, приведший нас к нынешним вершинам. За этим величайшим открытием нашего времени стоит героический труд и упорство наших замечательных ученых, экзоархеологов и протоэкзобиологов [12] — Акиры Кендзо, Эйго Хары и Светланы Новак. Эти отважные люди своим кропотливым трудом и долгими исканиями помогли нам разгадать древнейшие тайны пирамид марсианской Кидонии и Египта, открыть загадки древних Теотиуакана и Тиауанако.
12
Экзоархеология — наука, изучающая остатки древних внеземных цивилизаций («экзо» — греч. «снаружи», «вне»). Протоэкзобиология — наука о древней внеземной жизни. (фант.)
Кто мы?.. Откуда пришли?.. Каково наше предназначение в этом мире?.. Теперь мы можем во многом ответить на эти извечные вопросы. Еще не все добытые знания поняты и расшифрованы, но уже сейчас мы с уверенностью можем сказать, что наш путь лежит от далеких звезд и не заканчивается на Земле. Наверное, поэтому в душе каждого человека сидит извечное стремление к перемене мест, его желание вырваться на необъятные звездные просторы в неуемной жажде познания и поиске себе подобных. Мы с вами приняли эстафету от наших предков и должны пронести ее до конца ради наших потомков!»
Голос диктора смолк, и опять раздались призывные звуки фанфар и мелодичный перезвон колокольчиков. Ощущение холодной космической бездны, внезапно разверзнувшейся перед нами, заставило вздрогнуть. Не раз виденная мною величественная картина бездонного звездного простора никогда не теряла своей завораживающей притягательности. Глаз привычно выхватывал из сонма звезд знакомые с детства линии созвездий, отмечая яркие главные светила.
Взгляд мой остановился на тусклой желтой звездочке почти на самой окраине грандиозного звездного колеса Млечного Пути. Сердце тоскливо заныло. Это было наше земное Солнце, такое родное и зовущее. Где-то там, на орбите около него, находилась и неповторимая Земля — эта лучезарная цель всех звездолетчиков, отправляющихся в чужие миры, о которой они избегают говорить в начале полета и которая все чаще грезится им в
В эту секунду снова зазвучал голос диктора, отдающийся многоголосым эхом: «Внимание!.. Внимание!.. Галактическая система связи вызывает КОРАСС-1, КОРАСС-2, КОРАСС-3, КОРАСС-4, КОРАСС-5, входящие в общее векторное кольцо связи!.. Передается важное общепланетное сообщение. Трансляция ведется в диапазоне частот всей Солнечной системы. Вызываются все Орбитальные и колонии Трудового Братства!
Сегодня, двадцать шестого августа 651 года Мирового Воссоединения, с вами будет говорить столица Земли. Слушайте все!..»
Золотистая пелена, окружавшая нас, неожиданно разорвалась. В глубине космоса появилась Земля, такая, какой ее видят пилоты дальних звездных рейсов, возвращающиеся домой. Крохотный бело-голубой шар медленно приближался и рос, постепенно занимая все пространство вокруг.
Вот уже наш «островок» пронзил плотный облачный покров и понесся над материками и океанами в направлении, обратном направлению вращения планеты. Ушли на восток ребра высоких Гималайских гор, огромным шрамом лежавшие на теле планеты. Появилась обширная низкая равнина в устье величавой реки. Кадры замелькали с ошеломляющей быстротой, приближая поверхность Земли, где раскинулся на много тысяч квадратных километров белокаменный Город, утопающий в зелени парков, садов и аллей.
Прямо перед нами возникла и выросла громадная пирамида розового камня — здание Совета ОСО, окруженное со всех сторон аллеями южноафриканских лейкодендронов, дымившихся на ярком солнце серебристой хвоей.
Затаив дыхание, я следил за происходящим. Сердце в груди билось тревожно и часто. Вот появился большой округлый зал, стены которого были отделаны барельефами, вырезанными на огромных пластинах прозрачно-золотистого янтаря. Ряды мраморных колонн обступали с двух сторон крутой амфитеатр, поднимавшийся к прозрачному куполу высокого потолка. Я без труда узнал главный зал заседаний Совета.
У подножия амфитеатра на небольшом возвышении за изогнутым подковой столом сидели трое людей в одинаковой лиловой форме. При виде их я радостно улыбнулся. В этот миг камера показала их лица крупным планом.
Председатель Совета ОСО Бехайлу Менгеша — огромный и сияющий — сидел, немного подавшись вперед. Его темная кожа слабо поблескивала, словно полированное черное дерево. Яркие белки глаз и ровные белые зубы резко выделялись на широком лице. Рядом с ним сидели Громов и Юлий Торрена. Я надеялся увидеть здесь и Влада, но его нигде не было, хотя мне почему-то показалось, что в эту минуту он должен находиться где-то рядом.
Торрена был, как всегда, взъерошен и курчав. Немного бесшабашные серые глаза его пытливо смотрели на меня из-под густых светлых бровей. Громов казался усталым и еще более худым и седовласым, чем прежде, когда мы виделись с ним в последний раз. Он устремил на меня долгий пронзительный взгляд, словно сидел тут же, рядом с нами, и мог видеть меня и Светлану.
В эту минуту мне неодолимо захотелось быть там, на Земле, рядом со своими товарищами, и, как и прежде, делить с ними радости и печали нашей нелегкой работы. Взволнованный этими мыслями, я невольно подался вперед, но ощутил нежные объятия Светланы, удержавшие меня. Она ободряюще улыбнулась мне, зябко кутаясь в простыню.