Лик зверя

Блюм Василий Борисович

Переживая бурю эмоций, Ярослав заходил кругами, не замечая, что разговаривает вслух, отыскивая и приводя все новые и новые доводы. Чем более неоспоримыми казались аргументы, тем сильнее становилась злость на себя. Ярослав ощутил себя ребенком, что, разбив дорогую вазу, оправдывается перед матерью, приводя замечательные и такие веские доводы, что это не он, она сама разбилась, а мать понимающе улыбается, гладит его по голове, и время от времени повторяет: - я знаю, конечно она сама.

Ярослав направился к машине, распахнув дверцу, некоторое время стоял, сумрачно глядя под ноги, затем зашвырнул монтировку в кабину, резко развернулся и быстро зашагал обратно. Девушка лежала на прежнем месте. Рывком подняв

незнакомку на руки, Ярослав пошел к машине, удивляясь, насколько легким кажется тело. В душе странным образом сочеталась злость, что он, как дурак, кинулся на помощь человеку, который, скорее всего, этого не оценит, и удовлетворение, сродни тому, что испытываешь, поступая "правильно", пусть даже окружающие крутят пальцем у виска, а эта правильность существуют только в собственном воображении.

Пристроив девушку на сиденье, Ярослав обошел машину, но, поднявшись в кабину, обнаружил, что незнакомка сползла, и вот-вот упадет под сиденье. Покачав головой, он усадил попутчицу в прежнее положение, но лишь только взревел мотор, и сиденье едва ощутимо завибрировало, девушка, будто лишенная костей, стекла по спинке. Ярослав хотел махнуть рукой, девчонке, в ее нынешнем состоянии, все равно, а уж он как-нибудь переживет столь непривычное положение тела попутчицы, но, за спиной, отгороженное шторкой, расположилось удобное спальное место.

Покряхтев, Ярослав переложил девушку назад, укрыл пледом, сунул под голову свернутую вчетверо кофту, и с чувством выполненного долга тронул машину. И вновь лишь заунывный гул ветра и зеленое полотно бесконечного леса. Убаюканный равномерным покачиванием, Ярослав погрузился в мысли, и вскоре забыл о попутчице. Когда солнце начало клониться к закату, а непрерывная до того лесная чаща поредела, засверкала просветами, он вспомнил о пассажирке.

Съехав с трассы на приглянувшуюся полянку, заметно примятую колесами дальнобойщиков, Ярослав прогулялся до ближайших кустов, обошел машину, проверяя, крепко ли заперт груз, и не спустило ли колеса, после чего, подгоняемый жгучим голодом, поспешно забрался в кабину. Сумка с продуктами находилась позади, подвешенная к крючку, прикрученному к дальней стенке спального места.

Отдернув шторки, Ярослав вздрогнул, он успел напрочь забыть о попутчице и зрелище лежащей без движения девушки вызвало короткий ступор. Незнакомка так и не пришла в себя. Для очистки совести он легонько потеребил девушку за плечо, но реакции не последовало, и, сняв пакет с крючка, Ярослав задернул шторку.

Ужин закончился вместе с последними лучами солнца. Рука потянулась к включателю, но перед глазами встало бледное лицо попутчицы, и пальцы замерли, так и не нажав кнопку. Удивляясь сам себе, Ярослав на ощупь ссыпал мусор в пакет, и осторожно, стараясь не шуметь, принялся готовиться к ночлегу. Накопившаяся за дни поездки усталость вынуждала к отдыху, и, хотя, он не мог позволить себе полноценный отдых, несколько часов сна были жизненно необходимы.

Смастерив из двух сидений и подручных средств импровизированный диванчик, Ярослав завел будильник, что специально для этих целей возил в бардачке, здоровенный, размером с кулак, оставшийся от дедушки, будильник трещал так, что пробуждал почти мгновенно, вырывая из самого глубокой дремы, и, едва голова коснулась подушки, тут же провалился в сон.

Проснувшись от холода, к утру температура заметно опустилась, Ярослав нащупал будильник, поднес к глазам. Без четверти пять. Вставать не хотелось, но до подъема осталось меньше пятнадцати минут, и он нехотя выбрался из кабины. Ежась от утренней прохлады и поминутно зевая, Ярослав осмотрелся. Вокруг полянки черным частоколом возвышается лес, деревья недвижимы, даже вездесущий ветерок исчез, не шелохнется ни веточка. От корней серыми космами поднимается туман, густой и угрожающий,

ежесекундно меняет форму, если долго всматриваться, можно различить то ухмыляющуюся рожу, то диковинное существо.

Зачарованный, Ярослав постоял немного, любуясь прелестью предрассветного леса, затем прошелся. Штаны мгновенно промокли, напитались росой. Ярослав запрыгал, размахивая кулаками, и строя угрожающие рожи, словно мастер единоборств из фильма. Мышцы начали разогреваться, по телу побежали огненные мураши. Ощутив что окончательно проснулся, он собрал ладонями влагу, с силой протер лицо и шею, после чего, чувствуя себя обновленным, легко взлетел в кабину.

Двигатель рявкнул, заурчал. Ожидая, пока железный конь прогреется, Ярослав вновь выскочил, прошелся вокруг, проверяя колеса и замки. Когда же вернулся вновь, более не медля, тронул машину, погнал, наверстывая упущенное за время сна время. Часы текли незаметно. Лес отступил, распался на рощи, а затем и вовсе исчез, сменившись бесконечными полями с группками отдельных деревьев. По сторонам дороги замелькали небольшие деревушки. Сперва редкие, но затем все чаще, пока, наконец, не слились в сплошной частный сектор.

Показалась и пропала обращенная к гостям города приветственная надпись. Ярослав сбросил скорость, повел медленнее, не торопясь миновал пост ГАИ. С удивлением покосившись на полицейских, что, занятые делами, не обратили внимания на въезжающую в город груженую фуру. Все документы и накладная на товар, готовые, ждали своего часа в бардачке. В этот раз не было даже обычного для большегрузов перевеса, когда, в погоне за прибылью, водители манкируют техникой безопасности, накидывая тонну - другую сверх нормы.

Ярослав покачал головой, окажись грузовик набит вооруженными бандитами или испорченным мясом, легко прошел бы пост, неся гибельный груз городским жителям. С нерадивых стражей порядка мысли перескочили на попутчицу, что неслышно лежала позади. Предстояло завершить начатое, и он свернул в сторону больничного комплекса, как нельзя кстати расположенного неподалеку.

Готовый вновь тащить незнакомку на руках, Ярослав немного оторопел, когда, отдернув шторку, обнаружил, что глаза девушки открыты. Опешив от неожиданности, он буркнул:

– Приехали, пойдем тебя пристраивать.

В глазах девушки, что по-прежнему представляли из себя одни сплошные зрачки, не отразилось понимания, а лицо осталось отстраненным. Нахмурившись, Ярослав повторил, но с прежним эффектом. Вздохнув, он взял девушку за руку, несильно потянул, предполагая, что придется опять таскать попутчицу на руках, но, на удивление, незнакомка подчинилась.

Двигаясь замедленно, словно в трансе, девушка спустилась на сиденье, осторожно, ощупывая путь руками, сошла на землю, остановилась. Ярославу стало не по себе, в попутчице не было жизни: остекленевшие глаза, бледная, с синевой, кожа, выцветшие волосы... создавалось впечатление, что рядом двигается механическая кукла.

Захлопнув дверцу, Ярослав быстро обошел кабину, и повел попутчицу вглубь больничного парка, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Навстречу попадались гуляющие, но, судя по мимолетным, лишенным интереса взглядам подобное здесь являлось нормой, и Ярослав с облегчением выдохнул. Почему-то ужасно не хотелось, чтобы кто-то решил, что идущая позади девушка его сестра, или, того хуже, подруга.

Коридор наркологического отделения встретил суетой и терпким запахом лекарств. Усадив девушку на один из стоящих рядком у стены стульев, Ярослав подошел к окошечку дежурной, но никого не обнаружил. Беспомощно оглянувшись, он прошелся взад-вперед, постучал по стеклу, но никто не ответил. В этот момент послышались шаги, из коридора вышел врач, немолодой, с заметной залысиной, зажав под мышкой бумаги он деловито двигался к выходу, глядя себе под ноги.