Ликей. Новое время (роман второй)
Шрифт:
Милашечка, отметила она, глядя на Соню. Копна вьющихся каштановых волос, глаза большие, темные. Круглое, но не полное лицо, очаровательные ямочки, белозубая улыбка. Москвичка приподнялась ей навстречу.
– Здравствуйте… а я вас знаю. Вы - Джейн Уилсон, ликеида, верно?
Соня говорила по-русски так, как говорят москвичи - в уме переводя с московского. И выговор у нее был чисто московский - она грассировала, пришепетывала и вместо "о" где только можно употребляла "а".
– Да, - сказала Джейн сдавленным голосом. Разозлилась на себя. Как раз для ликеиды нет ничего особенного
Вот только последние полтора, даже два года она совсем отошла от прежней жизни. Недавно только отдала Вику в садик, начала работать - Элина подыскала ей место, не-ликейское, но неплохое, по специальности. Наверное, ей все-таки стыдно по другой причине.
Соня указала ей на кресло.
– Садитесь, Джейн… Я слышала о вас от Элины. Она коротко так рассказала. Может быть, вам по-английски удобнее?
– перешла она на язык Джейн. Пожалуй, по-английски Соня говорила даже чище, чем по-русски. Вероятно, в подготовке московских ликеидов не обращали внимания на чистоту русского языка - ведь это практически диалект московского.
– Мне все равно, можно по-русски.
– Я думала, что вы придете к нам, - проникновенно произнесла Соня, - У вас наверняка есть проблемы, верно?
На миг Джейн показалось - или просто очень захотелось поверить - что Соня действительно поможет ей. Что с этого дня начнется иная, прежняя, чистая и светлая жизнь ликеиды… и с Викки тогда, может быть, что-то прояснится, мелькнула мысль.
– Понимаете, - сбивчиво заговорила она, - Я родила ребенка. Во время Миссии. Одна, без мужа… мой мужчина - он был… в общем, несвободен, и сейчас он женат. Но я не смогла сделать аборт, вы понимаете? И самое ужасное - то, что по профессии я генетический консультант, то есть это была моя работа, делать так, чтобы нежеланные дети не рождались. А вот моя дочь, она родилась, хотя я не должна была, даже не имела права…
– Простите, Джейн, я вас перебью, - вступила психолог, - но так нельзя говорить! Что значит - вы не имели права родить ребенка? Что может быть выше и прекраснее желания стать матерью?
– Да, вы правы… - упавшим голосом сказала Джейн, - Но я почувствовала себя… ну кем-то вроде дезертира. Ведь мне пришлось отказаться от Миссии!
– Вы могли родить ребенка и продолжить миссию.
– Но я не могла бы дальше уговаривать людей сделать аборт, когда сама оказалась неспособной на это!
Соня задумалась.
– Видите ли, Джейн… может быть, мы с вами, поскольку русский язык это позволяет, перейдем на "ты"?
– Да, пожалуйста.
– Видишь ли, Джейн, все несколько сложнее. Все дело в изменении твоего сознания. Ты сочла себя слабой, неспособной сделать аборт. Здесь дело не в слабости, наоборот - ты ликеида, сильный человек, и ты можешь поступить так, как считаешь нужным. И остаться ликеидой. Но ты сама себя осудила… Ты могла бы и дальше убеждать людей - ведь это просто люди, они не-ликеиды, они не вытянули бы жизни с неудобно родившимся ребенком. А ты можешь вытянуть…
– Все это так, - ответила Джейн, - Но я… мне было противно и не хотелось убеждать людей делать аборты. Я перестала верить в необходимость
– Вот я об этом и говорю, Джейн. Изменилось твое сознание…
– Но что же делать… - произнесла Джейн упавшим голосом, - Я ничего со своим сознанием сделать не могу.
– Если хочешь, я помогу тебе, - сказала Соня, - Для нас нет ничего невозможного. Главное - твое желание…
О да, Джейн хотела, она очень бы желала вернуть то свое, прежнее состояние.
Почувствовать себя сильной, равной среди сильных, работать не ради куска хлеба, а ради блага человечества… сидеть среди ликеидов и говорить на их уровне об искусстве, о политике… просто идти по улице и сознавать себя - не такой как все. Да, это тоже важно. В этом нет ничего плохого. Сознавать, что ты служишь этим простым, обычным людям, вся твоя жизнь - служение.
Никаких препятствий к этому нет. В конце концов, поговорить серьезно с Элиной, сказать ей, что готова выполнить любую работу, что хочет работать. Никаких препятствий - кроме собственного сознания… Даже не сознания - чего-то более глубинного, непонятного, неясным образом изменившегося.
Джейн согласилась на полное обследование. Вначале Соня около получаса работала с ментоскопом. Потом Джейн разделась, легла на кушетку, Соня поворотом выключателя создала в комнате полумрак, прикрепила на тело Джейн датчики приборов, почти неощутимые. Сама села у изголовья. Начала с ассоциативного допроса, это было Джейн знакомо. Затем стала задавать вопросы, казалось, никак не связанные друг с другом, то о снах Джейн, то о работе, то о подругах… Джейн старалась быть предельно откровенной, все это делалось ради нее, ради того, чтобы ей помочь.
– Ты боишься встретиться со своей семьей? Испытываешь стыд?
– спросила Соня.
– Нет, это не стыд… я бы это так не назвала. Мне просто не хочется возвращаться… проигравшей.
– Родители упрекали тебя в том, что случилось?
– Нет… Моя мама ведь тоже родила меня, прервав Миссию. Только она нормально вышла замуж.
– Это сценарий, Джейн, ты чувствуешь? Значит, упреков не было?
– Нет. Но мне самой не хочется… Хочется все забыть и ни с кем не встречаться из прошлой жизни.
– Ты чувствуешь несовместимость этой жизни и прошлой?
– Именно так.
Соня задала несколько малозначащих вопросов о работе Джейн, потом о ее сексуальных фантазиях. Часто ли бывают эротические сны… Джейн ответила - нет, не часто. И вдруг вспомнила Алексея - ему тоже приходилось отвечать на такие вопросы. Ничего страшного в этом нет, ведь психологу доверяешь, как себе… Разница только в том, что Алексей не доверял психологу и на вопросы отвечал не по собственной воле.
– Не часто, но у тебя эмоциональный всплеск, - заметила Соня, - эти сны сильно волнуют тебя? Долго ли ты их помнишь?