Лики смерти
Шрифт:
– Что до угроз, так я их до девяти утра получаю больше, чем очень многие за весь день, – не удержался я от ответа, закрывая дверь у него перед носом. Скорее для эффекта, чем по необходимости, я еще и запер ее, громко лязгнув засовом.
Хотите сказать, я позёр? Да ни за что!
Я зажег еще пару свечей, чтобы в комнате стало светлее и уютнее, и подбросил в камин еще пару поленьев. Пока я занимался этим, Архив аккуратно положила пуховик на подлокотник кресла и села, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Ее маленькие черные туфельки покачивались,
Я хмуро покосился на нее. Не то чтобы я не любил детей, просто у меня маловато опыта общения с ними. И вот теперь одна такая сидела передо мной, чтобы обсуждать – что? – дуэль. Какого черта ребенка, вне зависимости от того, насколько велик его словарный запас, назначили посредником в таком вопросе?
– Ну… гм… Как тебя зовут?
– Архив, – невозмутимо ответила она.
– Угу. Этот пункт я усвоил. Но я имел в виду твое имя. Как тебя называют люди?
– Архив, – повторила она. – У меня нет обычного имени. Я Архив и всегда была Архивом.
– Ты не человек, – заметил я.
– Неверно. Я семилетний ребенок. Человек.
– Без имени? У всех есть имя. Я не могу говорить с человеком, называя его просто «Архив».
Девочка склонила голову набок, изогнув золотую бровь.
– А как бы ты меня назвал?
– Ива, – выпалил я, почти не раздумывая.
– Почему Ива? – поинтересовалась она.
– Ты же Архив, верно? Арх-ив. Арх-ива. Ива.
Девочка задумчиво прикусила губу.
– Ива, – повторила она и медленно кивнула. – Ива. Что ж, хорошо. – Она еще раз внимательно посмотрела на меня. – Ты можешь задавать вопросы, чародей. Лучше уж сразу разобраться.
– Кто ты? – спросил я. – И почему тебя зовут Архив?
Ива кивнула.
– Детальное объяснение заняло бы слишком много времени. Но если вкратце, я живая память человечества.
– Что ты имеешь в виду под «живой памятью»?
– Я сумма всех людских знаний, передававшихся от поколения к поколению, от матери к дочери. Культуры, науки, философии, традиций. Я держатель собранных воедино воспоминаний тысяч людских поколений. Я впитываю все, что пишется или говорится вслух. Я учусь. Таков смысл моей жизни: добывать и сохранять знания.
– То есть ты говоришь, что, стоит чему-то быть написанным, ты знаешь об этом?
– Знаю. И понимаю это.
Я медленно опустился на край дивана и уставился на нее. Блин-тарарам! Как-то многовато для понимания. Знание – сила, а если Ива говорит правду, она знает больше, чем кто-либо другой из всех живущих на свете.
– И как это ты сподобилась так?
– Моя мать передала мне это по наследству, – ответила она. – Когда я родилась. Точно так же, как она унаследовала это при рождении.
– И твоя мать позволяет наемному охраннику возить тебя одну?
– Разумеется, нет. Моя мать мертва, чародей. – Она чуть нахмурилась. – Ну, не в буквальном смысле слова. Но все, что она знала, перешло в меня. Она превратилась в пустой сосуд. Перманентное вегетативное состояние. – Взгляд ее сделался чуть отрешеннее. –
– Мне очень жаль, – пробормотал я.
– Не понимаю почему. Я знаю мою мать. И все, что было до нее, – она приложила палец ко лбу, – все это теперь здесь.
– Ты умеешь пользоваться магией? – спросил я.
– Предпочитаю расчеты.
– Но умеешь все-таки?
– Да.
Ух ты… Если оценивать по реакции моих оберегов, силой она по меньшей мере не уступала любому чародею Белого Совета. А может, и превосходила. Но если так…
– Если тебе столько известно, – сказал я, – и если ты так сильна, зачем тебе нанимать телохранителя, который привез тебя сюда?
– Я не достаю ногами до педалей.
Я испытал сильное желание хлопнуть себя по лбу.
– Ну да, конечно.
Ива кивнула.
– Для организации дуэли мне необходима некоторая информация. Конкретнее: как и где я могу связаться с твоим секундантом, а также какое оружие выбрал ты для дуэли.
– У меня нет пока секунданта.
Ива выгнула бровь.
– Значит, у тебя есть время до заката сегодняшнего дня, чтобы найти его. В противном случае и поединок, и ты сам обречены.
– Обречены? Э… А каким, с позволения сказать, образом?
Мгновение девочка молча смотрела на меня.
– Я сама сделаю это.
Я поперхнулся и зябко поежился. У меня ни на мгновение не возникло сомнения в том, что она говорит правду. Не возникало сомнения в том, что она может сделать это – и что сделает.
– А… Да, конечно. Послушай, я и оружия еще пока не выбрал. Если…
– Просто выбери, чародей. Воля, ловкость, энергия или плоть.
– М-минуточку, – пробормотал я. – Я-то думал, мне предлагается выбрать мечи, или пистолеты, или еще что такое…
Ива покачала головой:
– Перечитай свой экземпляр «Установлений». Я выбрала приемлемые варианты, и я выбрала их согласно давним обычаям. Ты можешь помериться со своим противником волей, определив, кто из вас более устремлен. Ты можешь помериться с ним ловкостью во владении оружием; при этом каждый из вас будет биться оружием по собственному выбору. Вы можете сразиться, направив друг на друга подвластную вам энергию. Или можете встретиться в поединке без оружия. – Она помедлила, словно обдумывая свои слова. – Я бы советовала последнее.
– Спасибо, – буркнул я. – Я выбираю магию. Энергию.
– Ты, конечно, понимаешь, что он отвергнет твой выбор и что тогда тебе придется выбирать другое оружие.
Я вздохнул:
– Ага. Понимаю. Но до тех пор, пока он не сделал этого, мне ведь не надо выбирать другого, так?
– Разумеется, – согласилась Ива.
В дверь постучали, и я встал, чтобы открыть. Кинкейд кивнул мне и повернулся к девочке.
– Десять минут.
– Спасибо, Кинкейд, – улыбнулась Ива. Она поднялась, достала из кармана визитную карточку и протянула ее мне. – Позвони мне сегодня до вечера по этому номеру.