Ликуя и скорбя
Шрифт:
Почему же митрополит всея Руси перебрался из Киева в Северную Русь? Ордынские ханы нигде не трогали церковь, она была свободна от всех тягот в Орду.
Чингисхан завещал своим потомкам не ограничивать людей в вере, пусть верует каждый, как того хочет. Волен и хан выбрать себе веру, но, выбрав, должен скрывать ее от окружающих, чтобы не дать в Орде перевеса одной вере над другой, ибо только так он видел возможность объединить племена и народы на завоевание всего мира. Своей неограниченной власти Чингисхан видел угрозу только со стороны верующих фанатиков. Узбек-хан нарушил ясу Чингисхана и объявил ислам религией Орды. Казалось, ничто еще не грозило православной церкви. Узбек-хан подтвердил ярлыком все привилегии
Из монастыря позвали Сергия хоронить родителей. Утром преставился отец, к вечеру, не переживя его и на день, угасла мать. Отпевать родителей приехали старец Даниил и ростовский владыка. Похоронили усопших, помянули их скромными поминками, остался Сергий со старцем и владыкой наедине.
Вот и открылось, на что готовили послушника.
— Как жить мыслишь? — спросил владыка. Сергий опустился на колени перед владыкой, молитвенно сложил руки.
— Благослови, отец, на иноческий путь!
— Наслышан, что грамоту ты разумеешь. Можешь читать старинные книги, научен переписывать, разумеешь по-гречески и латыни...
Однако владыка не спешил с благословением и чего-то не договаривал.
— Раздумчив юноша...— заметил старец Даниил.— Мыслю, что и тяжелый урок может принять!
— Отец твой, юноша, был княжьим мужем,— сказал владыка.— Ему не пришлось обнажить меч на супостата. Л что может значить меч в одной руке? Чтобы повернуть извечного супостата, ордынских грабежников, нужно великое воинство. Воинов вырастить надобно, тогда уж...
Владыка не договорил. Замолк. Вступил старец:
— Помнишь ли, юноша, что я тебе говорил о единстве? Урок тебе выпадет не на час, не на день, не на год! На всю жизнь!
— Готов к черной работе!
— Без черной работы нет и светлой! — назидательно заметил владыка.
— А я мыслю,— возразил старец,— нет черной работы! Всякая работа — свет, плод разума и благословение господа, которое он дал людям в отличие от всех иных тварей. Если ты исповедуешь учение, если ты хочешь, чтобы следовали твоему учению, то прежде исполни сам то, чему учишь! В откровенных беседах ты, юноша, поведал мне свое желание послужить изгнанию супостатов, терзателей наших, с нашей земли. Так ли это, юноша? Готов ли ты грозно и верно блюсти свое желание?
Сердце у юноши сжималось, горло сдавили спазмы, слова не выговоришь. Ниже опустил голову.
— Ныне идут и идут люди с южных окраин... Идут с земли черниговской, рязанской, пронской, муромской, из-под Киева, с Волыни, из Галича... Скудна земля в северных волостях. Засорена валунами, вся поросла лесом. Жрет гнус. Твой долг — идти наперед других.
Владыка не все открыл юному Сергию. Не объяснил, что северные земли давно привлекли внимание церковных иерархов. Земля ничья, земля просторная, но как закинуть в такую глубь монастырь, если нет там земледельца? Но и земледелец не пойдет в даль от погостов, от водных путей и от церкви. Допреж того, как ставить церковь, нужен монастырь, силой монаха не пошлешь. Нужен личный пример, юный Сергий обнадеживал своей восторженностью. Переселение на север имело дальний смысл. Там, на севере, родятся и вырастут русские люди, не напуганные ордынцем. Новое поколение
Сергий принял постриг. Прошло с той поры двенадцать лет.
Давно преставился старец Даниил, завещав свой труд в Сергиев монастырь по переводу старинных рукописей, по своду их в единую летопись русских княжеств. Преставился и ростовский владыка, покровитель Сергия, и самого Сергия ставили во владыки. Отказался — иной путь его подвига.
«Прежде сам исполни то, чему учишь!» Навеки запечатлелись слова наставника, и Сергий не отступал от этого завета мудрого учителя.
Великому князю владимирскому Симеону Гордому наследовал его брат Иван Иванович. Без ханского ярлыка он не князь. Архиепископ владимирский Алексей провозгласил в соборе Михаила Архангела в граде Москва великим князем Ивана, нарекая его Иваном Вторым. Но каждый, кто был в храме, и бояре и князья, знали, что это еще не означает, что Ивану быть великим князем. Надо идти в Орду, нести богатые дары хану, отдать выходы, просить униженно ярлыка.
Князь Иван собирался в Орду как на верную смерть. Не ему первому пролегал этот страдный путь унижения, путь в неведомое, ибо от каприза хана зависел не только титул великого князя, зависела и жизнь. И немало уже русских князей пало в Орде мученической смертью. Ныне, после того как князь Симеон вознес Москву над соседями, идти вдвойне опасно. Тверские, суздальские, рязанские соседи ревнуют к Москве, плетут клевету.
Князь Иван написал духовную. Завещал своей супруге, дочери брянского князя Михаила, в крещении Александре, блюсти пуще ока малолетку сына Дмитрия. Распределил имущество и земли и отъехал из Москвы в Троицкий монастырь к настоятелю Сергию исповедоваться и причаститься, послушать напутное слово.
— Прежде сам исполни то, чему учишь!— с этого изречения Сергий и начал свой ночной разговор с князем Иваном.
Знал он характер князя, пристально следил за всеми тремя сыновьями Калиты. Смерть, однако, неотменима и неподвластна человеку. Остался на княжении милый стеснительный юноша, мужем его назвать в его двадцать семь лет не поворачивался язык. Запоздалое юношество, дети пошли, а все не муж.
Медлительный, раздумчивый, ленивый на движения, получил он огненную жену. Огонь и вода не живут вместе, а им жить, сожительство их скреплено церковью, и он, Сергий, обязан блюсти это скрепление. Княгиню, чтобы держать, надо осмолить рукавицы, в руках должна быть мужская сила. Иван склонен к словам, руки у него слабые.
— Идешь ты, князь,— наставлял Сергий,— к царям могущественным и капризным. Идешь к царям, предел царству которым положен их невежеством и дикостью. Саблей рубить — ума не нужно, потому и раздвинули их прадеды царство на необозримые просторы. Удержать эти царства им не дано. Сила их тает, твоя собирается. Но скажи мне, князь, ты начитан в старинных книгах, справедливо ли, чтобы умный человек, вооруженный мудростью, не мог уладиться с невежеством? Скажу попроще! Что стоит твоя мудрость, если не может разрушить хитрости и козни невежества?
— Я не о книгах к ним иду спорить!
— С невежеством не спорят, князь, с невежеством соглашаются, но делают по-своему. Скажи, князь, что дороже: поклон невеже или спокойствие в Москве и в городах? Город поставить, людьми заселить, людей накормить — надо много положить труда.
Князь и Сергий шли по тропке между кельями. Сергий перебирал в руке четки. Обронил их. Князь торопливо нагнулся и поднял четки. Взгляды их встретились, месяц и звезды озаряли тропку. Иван увидел на лице у Сергия улыбку.