Ликвидатор

Йорк Эндрю

Барбара Кэннинг включила смеситель, закурила сигарету и, опершись о холодильник, принялась разглядывать гостя, скрестив руки на груди, словно он слегка забавлял ее. Только слегка. Уайлд решил, что теперь он скорее интересен, чем забавен.

— Разумеется, чтобы все было абсолютно правильно, напиток следовало бы охладить. — Он разлил коктейль в бокалы.

— Если бы я знала заранее о ваших вкусах, мистер Уайлд… — Барбара Кэннинг взяла бокал и осторожно понюхала содержимое.

— На

самом деле это только пожелание, — сказал Уайлд. — Но пить пока рано. Можно немного портвейна?

— Я думаю, в кабинете Энтони есть портвейн. — Барбара Кэннинг сошла вниз.

Уайлд последовал за ней с бокалами, добавил в них по вкусу вина и поднял свой:

— Вот теперь за ваше самое доброе здоровье, миссис Кэннинг.

— И ваше, мистер Уайлд. — Отхлебнув, женщина задержала дыхание. — Полагаю, что вкус довольно приятный. Однако не тот, о котором мечталось бы с самого утра. — Она вернулась в гостиную. — Пожалуйста, садитесь, мистер Уайлд. О, не туда. Мне так жаль. Ножка не очень устойчива.

Уайлд сел на кушетку и вынул трубку и банку табака:

— Вы не возражаете?

Барбара Кэннинг вздохнула:

— Пожалуйста, курите, мистер Уайлд. Но может быть, вы предпочитаете сигареты?

— В жизни к ним не притрагивался.

Она пошире открыла окно и села напротив. Скрестила ноги. Она отлично знала, какое впечатление производят ее икры даже на такого человека, как Джонас Уайлд.

— Это было связано с яхтами, — сказала она.

— Совершенно верно, миссис Кэннинг. Я пытался продать вашему мужу кат.

— Прошу прощения?

— Одну из таких штуковин с двумя носами. При правильно выбранных условиях они способны лететь как из пушки.

— Катамаран. Мы с Энтони видели такой, когда были в Кембридже в прошлом году. Но насколько мне известно, мистер Уайлд, у нас нет катамарана.

— К сожалению, нет. — Уайлд огляделся в поисках пепельницы, и Барбара Кэннинг наклонилась вперед, чтобы поста-

вить ее перед ним. Он выбил трубку, наблюдая, как скривилось ее лицо, когда полетел пепел.

— Дорогостоящее развлечение машины и яхты, — проговорила она задумчиво. — А чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Уайлд?

— Я совладелец лодки. Возможно, вы слышали о нас? «Балвер и Уайлд» в Лаймингтоне?

— Боюсь, что нет. Я мало что знаю о лодках. Но вам следовало бы познакомиться с моим братом. У него… — Она нахмурилась. — Все время забываю это слово. Когда две мачты — ил, что ли?

— Ял, — поправил Уайлд.

— Вы правы, мистер Уайлд. Он участвует в гонках. В прошлом году он ездил в Фастнет. Вы часто там бываете?

Уайлд вдруг почувствовал себя так, словно оказался на ринге с чемпионом.

— Каждый год, — пробормотал он. — В летний отпуск. Может

быть, вы дадите мою визитную карточку вашему брату. Мы занимаемся всеми типами мелких судов и отлично знаем, что происходит в этой сфере. Очень часто те, кто хочет разгрузить яхту, предпочитают обращаться к нам, а не связываться с агентством. У нас также всегда наготове покупатели.

— Но вам не повезло с моим мужем. — Барбара Кэннинг изучала Уайлда, полуприкрыв глаза. — А машина? Она тоже для клиентов?

— Машина личная.

— Никогда бы не подумала, что вы могли бы… мне так жаль, могли бы отдать ее.

— Не стану притворяться, будто не привязан к ней. Но она съедает довольно много бензина, а дорожные налоги все растут, и все такое…

— Это, конечно, ужасно.

Она взяла бокал, который Уайлд поставил рядом с кушеткой.

— Будем допивать оставшуюся половину?

— Не думаю, что стоит. Ваш муж сказал, в шесть. — Уайлд взглянул на часы.

— А сейчас одна минута седьмого. Вот и дверь стукнула. Энтони очень пунктуальный человек.

Энтони Хогарт Кэннинг сменил котелок на плотно обтягивающую кепочку, а зонтик — на куртку-дубленку, натянул водительские перчатки и подхватил атташе-кейс. Он был крупным мужчиной, почти таким же высоким, как Уайлд, но начал отращивать брюшко. Его усы напоминали зубную щетку, а большие голубые глаза имели сонное выражение. Все еще черные волосы были коротко подстрижены. Он каждый день завтракал в клубе и курил «Бенсон-энд-Хеджес». В юности колдстримский гвардеец, он получил Военный крест и шесть шрапнельных ранений на берегу у Дюнкерка. У него был очень низкий голос.

— Машину поведу я, хорошо, мистер… э-э-э… Уайлд?

— Пожалуйста, будь осторожен, Энтони, — сказала Барбара Кэннинг.

— Вернусь через час. — Кэннинг положил атташе-кейс на пол и сморщился при виде инструментов. — Здесь не так уж много места, не правда ли?

— Вы не пристегнули ремень безопасности. — Уайлд улыбнулся Барбаре Кэннинг и сел рядом с ее мужем. — Начнем с самого начала, не так ли? Здесь у нас четырехскоростная коробка передач. Вы переключаете скорость, двигая рычаг…

Кэннинг запустил двигатель и отъехал от тротуара. Барбара Кэннинг помахала им рукой и закрыла дверь. Они двинулись к набережной.

— У меня только час времени.

— Удачное совпадение, — кивнул Уайлд. — Потому что у меня тоже только час.

— Надеюсь, то, что вы хотите мне сказать, действительно важно. Вы единственный из всех людей, мой дорогой Уайлд, кто должен бы знать правила игры до мелочей. Однако так случилось, что я тоже желал увидеться с вами.

Час пик уже прошел, и они проехали через Воксхолл-Бридж без задержек.