Ликвидатор
Шрифт:
А Прохоров только мысленно рассмеялся. Он вкусил всю прелесть обладания большими деньгами, и даже недавнее похищение дочери уже не казалось ему чем-то сверхчудовищным. Он мысленно оправдывал завербовавших его людей, рассуждая примерно так:
«По-хорошему, я ни за что в жизни не связался бы с такими людьми. Просто я всю свою жизнь опирался на старые догмы о служении Родине и народу, на поверку оказавшимися гнилыми и несостоятельными! Этой самой Родине гораздо выгодней задурить голову человека всякими псевдопатриотическими лозунгами, чем платить соизмеримую с его трудом зарплату. Как хорошо, что я
— Ваше предложение звучит весьма заманчиво, — ответил Прохоров внимательно наблюдающему за его реакцией на сделанное предложение профессору. — Да, я нуждаюсь в деньгах и нормальных условиях жизни. Но… — он заметил, как мгновенно напряглись мускулы на лице Славгородского, — если честно, у меня нет денег даже на переезд на новое место. Ведь нужно заказывать контейнер, оформлять множество документов о выписке-прописке и всякое такое. А как не раз говорила мне моя жена, у научных работников руки не из того места растут!
Славгородский натянуто рассмеялся, на лице же Дедовского появилась презрительная гримаса: «И когда только недотепа Прохоров смог стать таким практичным и предусмотрительным? Чувствует, что профессор его с потрохами покупает, так старается выжать из него по полной схеме… Вообще он стал какой-то странный в последнее время. Даже потолстел, чего не припомню за все пятнадцать лет его работы. Что-то здесь не так…»
— Вадим Витальевич, все это такая ерунда! — Профессор достал из нагрудного кармана носовой платок и высморкался, громко свистя бронхами. — Я все организую. Вам только нужно подписать трудовой договор, а дальше пусть вашу многоуважаемую жену ничего не беспокоит. В будущем все проблемы подобного рода будут решать специалисты, достаточно только написать письменную заявку.
— Неужели? — Прохоров без разрешения директора института извлек из пачки сигарету и закурил, не обращая внимания на покрасневшее от раздражения лицо властного управителя. Дедовской очень любил, когда все сотрудники института пляшут под его дудочку, а тут такая неслыханная наглость! И ведь прекрасно знает, стервец, что хозяин просторного кабинета на дух не переносит табачный дым, так как является астматиком со стажем.
— Всё до невозможности просто. — Славгородский поднял стоящий рядом с ним «дипломат» и достал оттуда два белых листа с напечатанным текстом и уже проставленными печатями. — Берите авторучку и подписывайте… — Он протянул Вадиму Витальевичу золотой «паркер».
Прохоров нашел глазами одиноко стоящую на подоконнике тарелочку от недавно выброшенного завядшего цветка в горшке, сделал две глубокие затяжки, раздавил сигарету и взял из рук Славгородского один экземпляр договора. Внимательно прочитал его и вернул хозяину.
— Не подходит.
— Что? Что именно вас не устраивает? — забеспокоился профессор, а директор института аж заёрзал на своем кожаном кресле, вот до какой степени его раздражали происходящие прямо на глазах перемены в некогда тихом и сереньком сотруднике. Сразу же после открытия алгоритма он стал циничным и самолюбивым, как кинозвезда. Противно! Скорей бы его вышвырнуть!.
— Здесь написано, что договор всего на три года. А потом? Квартиру отберут, переведут в какое-нибудь захолустье, так или нет? — Прохоров прекрасно знал, что это не так, но ему хотелось, чтобы заезжий
— Здесь всё гораздо проще, — отмахнулся Славгородский — Квартира записывается на ваше имя. А насчёт договора… Если я решу, что специалист мне полезен для дальнейшей работы, то он будет работать в моём Центре и после окончания срока договора.
Профессор сделал особое ударение на словах «я» и «моём», поэтому Прохоров решил не перегибать палку, а молча взял у Славгородского «паркер» стоимостью две тысячи долларов и поставил свою подпись на обоих экземплярах документа.
Пока он скрипел золотым пером по бумаге, в кабинете директора института повисла полная тишина. Только едва слышно жужжала бьющаяся о стекло за массивными красными шторами глупая муха.
Несколько дней назад она соблазнилась доносившимся из открытой форточки запахом лежавших на столе Дедовского свежих булочек, обсыпанных сахарной пудрой, залетела в кабинет и наелась досыта, но когда решила убраться восвояси, оказалось, что форточку закрыли. Теперь ее ждала неминуемая смерть — либо медленная, в попытках пробиться на свободу через прозрачное, но такое крепкое стекло, либо мгновенная — от удара мухобойкой.
Старший научный сотрудник закрытого НИИ не знал, что, начиная со дня похищения маленькой Даши, его собственная жизнь стала зеркальным отражением судьбы попавшей в кабинет Дедовского мухи. Ведь он только прикоснулся к заветной кормушке. В дальнейшем, как и муха, он влезет в нее руками и ногами. А когда осознает всю глубину затянувшей его бездны, будет уже слишком поздно…
— С этим закончили. — Славгородский аккуратно спрятал в чемоданчик подписанные инженером листы, но тут же достал оттуда еще два. — И такие вот, будьте добры…
— А эти зачем? — Прохоров, быстро пробежал глазами текст и непроизвольно тяжело вздохнул. Перед ним лежала подписка о неразглашении государственной тайны.
— Какие-то проблемы, Вадим Витальевич? Или мне показалось? — прищурился Славгородский, и в глазах его появилась усмешка.
— Или, — Прохоров быстро поставил ещё две подписи и вопросительно посмотрел на профессора. — Ну и когда мне начинать сворачиваться?
— А прямо сейчас, — ответил тот, защелкнул замки «дипломата» и торжествующе повернулся к Дедовскому: — Кто оказался прав, Сергей Борисович, я или мыши?
— Не знал, что вызываю у вас такие ассоциации, — насупился директор института.
— Да я так просто, к слову. Не обижайтесь, дорогой, не обижайтесь. Всё в порядке. Просто у меня хорошее настроение…
Профессор встал, поправил на груди пиджак, надел спрятанные в боковом кармане очки-хамелеоны и положил тяжелую руку на плечо Прохорову.
— Сегодня скажете своей дорогой супруге, чтобы начала потихоньку собирать вещи и закруглять всякие там делишки. Пусть особенно не торопится, на всё про всё я даю вам целых две недели. Да, чуть не забыл… — Гость задумчиво поскреб уже успевшую отрасти щетину. — Скажите, Вадим Витальевич, у вас новая мебель дома, или её уже пора… сами понимаете… заменить?