Лили сама по себе

Уилсон Жаклин

– Он знает, – ответила Блисс. – Правда, Лили?

– Да, старый Безголовкин знает больше других, – сказала я. – Не вертись, Пикси.

– Мне кажется, я хочу писать, – объявила Пикси.

Я боялась, что она это скажет.

– Неужели ты не можешь подождать до утра? – спросила я.

– Кажется, я совсем не могу подождать, – ответила Пикси.

Я вздохнула:

– Тогда пошли!

В кромешной тьме было страшно выбираться из дерева. Я боялась – а вдруг олень вернётся и примет мои ноги за сочный пучок листьев. Сначала вылезла я, а потом вытащила Пикси. Она поджала ноги.

– Опусти ноги, Пикси.

– Нет, мне так не

нравится.

– Как ты сможешь пописать, если висишь в воздухе?

– Мне сейчас не хочется.

– Нет, хочется. На самом деле мне тоже нужно. Я пойду первая, хорошо?

– Да, тогда олень съест твою попу, а не мою, – ответила Пикси.

Я пробиралась сквозь папоротник, а Пикси спотыкалась за мной.

– Ты ведь не написаешь на мою коляску? – с тревогой спросила Пикси.

– Я и на хлопья с печеньем тоже попробую не написать, – успокоила я сестрёнку, пристраиваясь под деревом.

Это было непросто, и когда наступила очередь Пикси, мне пришлось поднять её и подержать, чтобы ей помочь. Когда мы вернулись к нашему дереву, Блисс с Бэкстером решили, что им тоже нужно в туалет.

У Блисс на это дело ушла целая вечность – она ужасно боялась, что ей на ноги заберётся какой-нибудь барсук, или горностай, или крыса. С Бэкстером было легче, но он велел мне стоять рядом, так как тоже немного растерялся из-за темноты.

– Хотя я совсем не боюсь темноты, – заявил он.

– Конечно, не боишься, – сказала я. – Ты очень храбрый. Ты ведь собирался защитить нас от оленя, правда?

– Да, я бы застучал палкой – тук-тук-тук. Ты расскажешь об этом маме, Лили?

– Да, расскажу.

– И моему папе тоже?

– Ну, если мы с ним увидимся.

– А этот Гордон не будет нашим новым папой, правда?

– Не бойся!

Он казался нам ненастоящим, может быть, потому, что мы его никогда не видели. Но из-за этого и мама теперь казалась ненастоящей. Дома, в нашей квартире, там, где она когда-то жила, зияла пустота, но в этом парке мы построили новый дом, только для нас четверых.

Вернувшись к дереву, мы снова улеглись, обвив друг друга руками и ногами, словно части головоломки, и заснули. Блисс хныкала и ёрзала – возможно, ей снились великаны. Бэкстер часто лягался – вероятно, сражаясь с ними. Лёжа на мне и слегка похрапывая, крепко спала Пикси. Я спала очень чутко, прислушиваясь, не вернулся ли олень. Время от времени я слышала поблизости хруст, а потом, когда было ещё совсем темно, запели птицы.

Я начала беспокоиться о том, что мы будем есть на завтрак. Еды осталось очень мало. Наше место было не похоже на настоящий лагерь, в котором над настоящим костром в котелке готовят сосиски и ветчину. Я слышала, как Роза в школе рассказывала о своих каникулах, проведённых в походе в Озёрном крае [18] . Правда, она это не мне рассказывала. Со мной никто особо не разговаривает, хотя уже больше не обижают. Я подралась с одним из больших парней, потому что он сказал про маму очень грубое слово. После этого меня просто оставили в покое, и меня это устраивает. Ну, я делаю вид, что так оно и есть.

18

Озёрный край – район озёр на северо-западе Англии.

Мне бы хотелось подружиться с некоторыми девочками, особенно с Розой, у неё тёмные кудрявые волосы и очень большие

карие глаза с длинными ресницами. Я попробовала с ней заговорить, сказав, что у нас у обеих цветочные имена, но она только закатила свои красивые глаза и повернулась к стоящим рядом девочкам. В ответ они тоже закатили глаза, а некоторые из них ещё и носы зажали. Все сказали, что от меня пахнет. Я им не поверила, но всё равно было неприятно. Больше я не пыталась ни с кем подружиться, но подслушивала их разговоры о красивых спальнях, вечеринках и каникулах. Особенно мне понравился рассказ Розы об отпуске, проведённом в походе, и я спросила маму, не можем ли и мы поехать в Озёрный край. Я думала, что получится не очень дорого, если мы все заберёмся в одну палатку, – но на этот раз наступила мамина очередь закатить глаза.

– Как мы туда доберёмся, глупая, – на восемьдесят пятом автобусе? Озёрный край за сотни миль отсюда. И там нет ничего особенного – холмы да вода, и всегда льёт дождь.

По крайней мере хоть в парке не было дождя. С трудом выбравшись из дупла, я выглянула из-под скатерти и снова увидела над собой ярко-красное небо. Смогу ли я когда-нибудь нарисовать своими фломастерами рассвет? Вряд ли мне удастся правильно подобрать цвета…

Я подумала про Испанию. Я не знала, совпадает ли их время с нашим, но уж точно нам светило одно солнце. Интересно, а мама тоже за ним следит, предвкушая, как целый день будет загорать на пляже? А может, думает о нас, гадая, не лучше ли ей вернуться домой? Я вспомнила короткий стишок, который мы рассказывали в детском саду:

Божья коровка, домой вернись!В твоём доме пожар, а детишки расползлись [19] .

Я думала о маме, которая завтра вернётся. Казалось, прошло столько времени! Я не знала, как мы проживём ещё целую пятницу. На завтрак я раздала остатки еды, разложив порции на тарелки из листьев и украсив их цветами. Блисс с Пикси были очарованы, когда я назвала угощение завтраком для фей, но Бэкстер стонал, говоря, что все феи тупые, и требовал нормального завтрака.

19

В Англии, как и в России, дети тоже сажают на пальчик божью коровку и читают ей стишок.

– Ну, бедные феи точно потратили время зря, чтобы тебе угодить, – обиженно заметила я, хотя, конечно, они могли бы приготовить и что-нибудь посущественней.

Нам ничего не оставалось, как снова тащиться в кафе и пастись, как и вчера, на объедках. Этот план всем понравился, поэтому мы отправились туда до обеда, но на этот раз ничего не получилось. Добравшись, мы сели за самый дальний расшатанный столик, но к нам подошёл парень в белом комбинезоне и тут же нас прогнал.

– Столы только для посетителей кафе. Вам, ребята, нужно пойти в другое место, – мрачно заявил он.

Мы не осмелились вернуться. Бродили по ступенькам, притворившись, что играем. Ждали, пока пожилые пары выпьют свой кофе, но они уносили подносы пирожных и печенья с собой. Мы следили за ними голодными глазами. Бэкстер был готов кинуться к столу, когда встала первая пара, оставив на подносе полпирога с изюмом, но парень в комбинезоне не спускал с нас глаз. Он поймал Бэкстера за руку.

– О нет, не выйдет! – сказал он. – Вы, ребята, хуже воробьёв. Ну-ка, уходите отсюда, а то сдам вас в полицию.