Шрифт:
Глава 1. Не мягкое пробуждение
2 года назад
– Я слепая! Что я могу?
– Играть! Так как давно не играла, когда вся площадь рыдала, слушая твою музыку. Это твое призвание, а отсутствие зрения не проблема, а вызов.
– Я смогу, – неуверенно повторила слова, звучащие совсем рядом и подняла голову на голос, – Вы поможете мне?
– Я уже это сделал. Прими свой дар, и ты больше никогда не будешь боятся темноты.
Меня провели по бесконечному
Выхожу на сцену, на моих глазах повязка, воцарилась тишина, слышу стук собственного сердца. Казалось, что все исчезли или застыли на месте, внимание только на меня. А потом отчетливо ощутила присутствие каждого, услышала их глубокое дыхание.
Нерешительно взяла первую ноту, и почувствовала такую силу внутри! Заиграла ярче, разгоняя звуки музыки с каждым новым взмахом руки все сильнее, превращая в бурю эмоций. Смычок задвигался в тонких пальцах быстрее и быстрее, доказывая всем и себе в первую очередь, что я сделала вызов собственным страхам, обернув их в дар.
Музыка лилась из глубины, рассказывая мою грустную историю, проходя через сердца и перекликаясь для каждого с чем-то дорогим и очень значимым. Пронзительное звучание, как крик души, воспринималось телом так, что у самой бежали мурашки.
«– Если есть проблема, значит есть и решение. Не думай о ситуации как о проблеме, постарайся увидеть вызов, призыв к действию. Как только твоя мысль «я не могу» сменится «а может, я смогу», все изменится. Посмотри на проблему другим взглядом», – слова неизвестного звучали в голове еще долго, и кажется стали частью меня самой. Все еще помню их очень отчетливо, хотя прошло пять лет.
– Ли, Ли! – сквозь звуки музыки начал пробиваться знакомый голос, – Ли, просыпайся, Вячик на тебя смотрит!
С трудом соображая где я и что должна делать, приподняла тяжелую голову и взглянула на грозного учителя заспанными глазами. Эх, зря я так долго вчера сидела за уроками, теперь точно достанется. Но в отличие от одноклассников, мне очень трудно дается учеба. Приходится перечитывать все по несколько раз, чтобы хоть немного отложилось в голове. Ну да сама захотела пойти в класс по возрасту, чтобы не выделяться на фоне остальных. А могла бы сейчас быть «дылдой» среди малявок.
– Вот ты влипла, историк терпеть не может когда на его уроках дрыхнут, – «подбодрила» соседка по парте и моя подруга Рита Фролова.
Вытерла рукавом вытекшую слюну и попыталась принять образ отличницы, смотрящей в рот своему любимому учителю. Но судя по скривившемуся лицу Вячеслава Вячеславовича, которого за глаза прозвали Вячиком, мне это не удалось провернуть. На мое счастье, не проронив ни слова, он продолжил рассказывать что-то про революцию и голод. Кажется, вчера как раз на этом я и уснула, так и не узнав подробностей бунта.
Отошел к доске и нарочито громко заскрипел по ней мелом, выводя каждую букву, медленно и безжалостно. От его любимой привычки весь класс готов был провалиться сквозь землю, а еще лучше убраться вон из кабинета. Все дружно и незаметно старались
– Итак, кто мне подскажет, что произошло в октябре 1917 года, послужившее толчком к началу активных действий большевиков? Мышкина?
Счастье длилось не долго, никак не возьму в голову, за что он меня так любит, в кавычках. Вытряхивая из себя остатки сновидения, которое приходит ко мне с завидным постоянством, поднялась со стула.
Тут же под партой меня пнула по ноге Рита и сунула чуть ли не под нос телефон с ответами. Интересно, где она его прячет все время, нас каждый раз перед уроком заставляют сдать всю технику.
С большим усердием постаралась вчитаться в текст на тусклом экране, но кажется все напрасно. А в голове как назло лишь звуки скрипки вместо истории. Пауза затянулась, грозный учитель развернулся ко мне лицом и кажется в очередной раз что-то решил для себя. Только вслух произнес совершенно другое.
– Вы у меня девятый класс не окончите с таким подходом к моему предмету, – озвучил очередное предупреждение, а у меня прямо засвербело внутри.
«Я смогу, это лишь проблема, всегда есть решение. Или ты, или тебя! В нашем обществе нельзя казаться слабой, иначе съедят. Год в детском доме меня многому научил».
Вячеслав Вячеславович вновь отвернулся к доске, демонстрируя свою уверенность в моей полнейшей бездарности. Я же, поддавшись секундному порыву взобралась с ногами на парту и громогласно начала вещать на весь класс, под одобрительное хихиканье учеников.
– История, это мой любимый предмет! Еще никогда в жизни, я не относилась так серьезно к учебе, как у вас на уроке. Так вот, я готова рассказать, что же произошло на самом деле в том злосчастном 1917 году, – начала говорить первое что пришло в мою светлую музыкальную голову, пытаясь оттянуть время до звонка. Вот-вот и должен прозвенеть.
– Октябрьская революция! – выкрикнули с задней парты, и я даже догадываюсь кто этот выскочка. Опять лезет куда не просили.
– Котов! – тут же развернулся в сторону класса учитель, от его скорости при развороте я даже пикнуть не успела, так и осталась стоять на столе. Но оно того стоило, лицо Вячика вытянулось и стало еще тоньше, и нелепее. Краснея прямо на глазах, он попытался подобрать слова поприличнее на мою наглость, но не успел.
Спасительный звонок! Я с облегчением попыталась спорхнуть со своего помоста, но оступилась и неуклюже начала заваливаться в сторону прохода. Пока летела, даже зажмурилась, но до пола почему-то не дотянула. Меня мягко подхватили на руки, и я приоткрыла один глаз.
– Кот!
– Мышь.
Парень улыбнулся мне своей фирменной улыбкой, от которой млеют все, даже некоторые учителя. Все, кроме меня. Но отпускать не спешил.
Вообще этот шустрик меня конечно спас от знакомства с полом, но вместо благодарности, показала ему язык и спрыгнула на ноги. Высокий то какой, рядом с ним чувствую себя дюймовочкой.