Лилия для морского дьявола
Шрифт:
– Вот, даже не вздумай! – и наг, обернувшись, шустро подвинул свой хвост к себе поближе, тем самым невольно еще больше возвысившись надо мной. Только сейчас, окинув громадину взглядом, поняла, как он силен и мощен, и какой хрупкой букашкой я выгляжу на его фоне.
– Что ты так смотришь? – поинтересовался наг, отодвинувшись еще дальше, а затем швырнул в меня какой-то тряпкой. – Одевайся.
Только сейчас осознала, что нахожусь на кушетке в одном нижнем белье. Схватив тряпку, поняла, что это такой же жилет, как на наге. Быстро спрыгнув на пол, натянула его и когда завязала пояс на талии, поняла, что он оказался довольно длинным
– Вот обувь, – в меня полетел какой-то объемный полупрозрачный пакет, шлепнувшийся у моих ног. Подняв его, быстро развернула и увидела пару мягких тапочек. Обув их, запрыгнула на кушетку и, болтая ногами в воздухе, поинтересовалась:
– А где мы находимся? Это лаборатория?
Наг молча смотрел на меня, и в его взгляде читалось неподдельное удивление. Кстати, глаза у змеечеловека были такого же цвета, как и он сам – ярко – синие, миндалевидные, с узким слегка вытянутым зрачком серебристого цвета, обрамленные пушистыми ресницами. Я не могла не отметить, что несмотря на необычную внешность мой собеседник был по-своему красив – аккуратное узкое лицо, большие глаза, притягивающие взгляд, чувственные губы, широкие плечи, накаченный рельефный торс, хвост… «Тьфу, ты. Вот, Лилия, о чем ты думаешь? Перед тобой змеечеловек… Дожилась, уже и во сне к тебе являются мужчины. Да еще какие? Мифические?! Видимо, коллеги по работе правы, и мне необходимо завести парня или любовника, а то вон уже странные сны снятся», – подумала я и, отведя взгляд в сторону, вновь обратилась к нагу, который так и продолжал молча таращиться на меня.
– Почему ты молчишь? Как тебя зовут?
Наг, чуть наклонив голову, прошелестел:
– Юстиниан.
– Меня зовут Лилией. Вот и познакомились, – улыбнулась я. – У тебя красивое имя, а что оно означает?
Наг молча смотрел на меня. По его взгляду было понятно, что он не понимает, о чем идет речь, и я попыталась пояснить:
– Есть цветок, который называется лилией. У моего имени двойное значение. А у твоего?
– Что-то ты стала очень разговорчивой… Подозрительно. Неужели капсула так подействовала? Может это вирус? Надо все проверить, – наг быстро двинулся к столу, стоявшему в углу комнаты. Раздалось щелканье невидимых кнопок, и на стене внезапно вспыхнул яркий экран с какими-то темными пятнами, разбросанными в хаотичном порядке. Юстиниан задумчиво рассматривал этот непонятный для меня необычный рисунок, а потом обернувшись, растерянно произнес:
– Не понимаю. Все так, как и должно быть. Код прописался в твоем ДНК, организм перетерпел мутацию, но на твои эмоции – это повлиять так быстро не могло. Должно прийти понимание, осознание… А тут такие резкие перемены. Страх сменился любознательностью и интересом. Что-то пошло не так. Надо срочно провести дополнительные исследования. Мне нужно взять у тебя немного крови. Не бойся, это будет не больно. Обещаю.
Юнистиан быстро достал из ящика овальный темный футляр, из которого он извлек какую-то длинную прозрачную тонкую трубку и двинулся ко мне. И тут, мне вновь стало страшно. Я спрыгнула с кровати и отбежала в сторону со словами:
– Ненавижу уколы. Поэтому это все-таки мой сон, и давай обойдемся без этой малоприятной процедуры. Я болтаю с тобой и не боюсь, потому что ты мне снишься. Знаешь, я, если честно, удивлена такому необычному сновидению, но мне так много хочется у тебя спросить. Ты для меня, как инопланетянин с
Наг замер, потом отложил свой непонятный прибор на стол и как-то вкрадчиво уточнил:
– Значит, ты считаешь, что все происходящее сон?
– Да, – уверенно кивнула я.
– Хм, интересно. А можно спросить, почему ты так решила?
– Потому что ты – вымышленный персонаж из мифов, – усмехнулась я. – Нагов не существует. Даже не представляю, почему мне приснился такой странный сон… Вроде я не любительницы мифологии.
Внезапно я осеклась, потому что поймала взгляд Юнистиана, в котором увидела сочувствие и некую долю жалости. Продолжая смотреть на его лицо, осторожно спросила:
– Это не сон?
– Расскажи, что ты помнишь? – послышалось в ответ.
Прижав руки к груди, я обратилась к своей памяти, и сразу же поняла, что у меня напрочь отсутствуют воспоминания, и поэтому ошеломленно прошептала:
– Я ничего не помню.
– Посмотри на меня, – приказал наг. В его голосе зазвучали металлические звенящие нотки, безумно пугающие, и я помимо своей воли подняла на него глаза. Наши взгляды встретились. Узкие зрачки стали расширяться, превращаясь в манящие искрящиеся озера. Послышалось шипение, от которого я постепенно впадала в непонятное состояние, похожее на транс. Омуты цвета плавленого серебра затягивали меня все больше, и в какой-то момент перед моими глазами, как калейдоскоп понеслись воспоминания.
Маршрутка, как всегда, в это раннее время суток, пришла к моей остановке жутко переполненной. Заскочив на последнюю ступеньку микроавтобуса, я задержала дыхание, мысленно чертыхнувшись. В салоне витало непередаваемое амбре из кисло-горького аромата пота, чьей-то «ядерной» туалетной воды, мятного запаха зубной пасты или жевательной резинки. Дополнял все это «великолепие» табачный дым, который проникал в салон из кабинки водителя, смолящего дешевую сигарету, наплевав на закон о запрете курения в общественном месте. Радио, в буквальном смысле этого слова, надрывалось от очередного современного шлягера, на который никто не обращал внимания, даже сам шофер.
Внезапно меня ощутимо толкнули в спину, и раздался недовольный женский возглас:
– Подвиньтесь немного. Ехать всем нужно. Я на работу опаздываю! – а затем последовал очередной тычок. – Вы меня слышите?
В принципе в жизни я человек не скандальный, стараюсь сглаживать конфликты и обходить острые углы, но сейчас моему терпению пришел конец. На языке вертелось много едких фраз, но прежде чем я успела промолвить хоть слово, водитель рявкнул:
– Мест больше нет! – и нажал какую-то кнопку на панели.
Тут же раздался возмущенный вопль несостоявшейся пассажирки, но автоматически закрывшаяся дверь приглушила ее брань в сторону шофера, который посмел ее «не взять». В зеркале заднего вида я заметила, как гадко улыбнулся водитель, а затем он резко нажал на газ. Маршрутка рванула вперед, поднимая вверх брызги грязно-мутной лужи. Осень выдалась дождливой и холодной. Сентябрь только начался, а народ уже утеплился, достав из шкафов теплые куртки и шапки.
Кто-то в салоне хихикнул, и стало понятно – скандалистке немало досталось, но мне ее было не жаль, терпеть не могу хамов, считающих, что весь мир крутится исключительно вокруг них.