Лилия и меч
Шрифт:
Внезапно Лили охватило чувство праведного гнева. Неужели Радолфа не волнует, что люди верят в байки, сложившиеся вокруг его имени, и убегают при его приближении? Лорд Кентон назвал его жестокосердным, в то время как Лили видела лишь сильного, смелого человека, служившего своему королю, человека, не имевшего ничего общего с бездумно убивающей машиной, которой матери пугают своих детей. Радолф обладал умом и внушал уважение солдатам и челяди, он умел с юмором подметить смешное в любой ситуации. Даже любовью он занимался с неистовостью и знанием дела, но в то же время
Вот только это никак не избавляло ее от проблем.
Когда тем же вечером они уезжали из замка, Лили ничуть не огорчилась вернуться в гостиницу. После шумной духоты королевского двора Вильгельма это было для нее облегчением, и даже пропитанный парами эля воздух таверны уже не казался ей таким отвратительным.
Снимая с помощью Уны тяжелый плащ, Лили заметила, что владелец постоялого двора протянул Радолфу какое-то письмо. Радолф тут же оглядел конверт и сломал печать. Быстро пробежав письмо глазами, он вдруг изменился в лице, но прежде чем Лили успела что-либо понять, сунул письмо под тунику.
– Принесите мне вина! – Зябко поеживаясь, Радолф подошел к огню и протянул вперед руки.
Жервуа последовал за ним, и они начали тихо о чем-то разговаривать.
Лили вздохнула. Содержание письма было для нее тайной, и ей оставалось только удалиться. Уна последовала за ней в комнату и помогла ей расчесать волосы, после чего те засияли в свете огня чудным блеском. Лили, улыбаясь, отвечала на вопросы Уны о вечере, но мысли ее витали в заоблачных далях.
Словно шестое чувство подсказывало ей что загадочное письмо имеет для нее какую-то особую важность, хотя Радолф, судя по всему, не собирался сообщать ей, ни кто его автор, ни что в нем содержалось. В противном случае он бы уже это сделал. Что, если он получил известия о Хью и его мятеже? Лили необходимо было это выяснить.
Она решила притвориться спящей, когда Радолф придет в постель, но от одного прикосновения его ладони тотчас повернулась к нему и, оказавшись в его объятиях, припала горячим, дерзким ртом к его губам. Он отреагировал с таким же неистовством. Придавив ее весом своего тела, он немедленно завладел ею, словно не мог больше терпеть ни секунды. Но она была к этому готова; теперь, похоже, она всегда была для него готова.
Изогнувшись под ним, Лили ощутила на щеке его отрывистое дыхание.
Может, он думает, что сжимает в объятиях Анну?
Поймав себя на этой мысли, Лили невольно задумалась, почему мучает себя подобными вопросами. Разве ей мало, что они стали мужем и женой и он испытывает к ней желание? Или, может, она ищет... любви?
Но Лили тотчас отвергла это предположение. Даже если по глупости она этого захотела, это ничего не изменило бы: Лили знала, что любовь в семейной жизни норманнов занимала весьма незначительное место. В основе любого брака лежал контракт, заключенный из соображений богатства и власти, и значение детей, рожденных от этого союза, определялось теми же мерками.
Лили всю жизнь мечтала встретить человека, который наполнит ее сердце, душу и мысли, хотя сознавала, что глупо стремиться к несбыточному. И все же во многих отношениях ей повезло. Она получила мужа, который ценил ее. Теперь он будет управлять ее землями и народом сильной рукой, и кто знает, может, он проявит справедливость и будет хотя бы иногда прислушиваться к ее советам.
Нет смысла выть на луну; нужно извлечь максимальную выгоду из того, чем обладаешь, решила Лили. Возможно, с годами боль и тоска пройдут, и она будет довольствоваться тем, что имеет.
Радолф приник к ее губам в поцелуе и поискал языком ее язык. Его плоть вошла в нее, как клинок в ножны, наполнив до отказа. Уловив пульсирующие предвестники накатывающего удовольствия, Лили вмиг забыла об Анне, о своих страхах и сомнениях. Пульсация нарастала, пока мир не взорвался горячим, опасным сиянием, оставив ее в сильных руках Радолфа – растерянную и ошеломленную.
Дождавшись, когда он уснул, Лили выбралась из постели и нашла его одежду, сброшенную в спешке у двери. Делая вид, что сворачивает ее, она сунула руку внутрь туники и нащупала письмо.
Пламя в камине догорало, но его мерцающего света хватило, чтобы разобрать несколько строчек:
«Любимый, буду ждать тебя завтра у старой часовни Святой Марии после того, как колокола возвестят о начале вечерней молитвы».
Пальцы Лили задрожали. Ни подписи, ни имени. Впрочем, Лили и так догадалась, кто прислал записку. Леди Анна. Она хотела вновь разжечь страсть, которая когда-то связывала ее с Радолфом, считая, что стоит ей поманить его пальцем, как он тут же примчится...
Интересно, Радолф тоже так думает? Отправится ли он к ней, когда колокола пропоют о начале вечерней службы и небо потемнеет, а воздух будет сладок и недвижим?
Лили почувствовала озноб. Онемевшими пальцами она вернула письмо на место.
То, чего она боялась, случилось. Радолф собирался обновить прежнюю любовь, забыв о молодой жене.
Глава 13
На другое утро Лили с трудом проснулась, разбуженная запахом свежеиспеченного хлеба.
– Миледи, хозяин велел вам немедленно собраться! – раздался от двери голос Уны.
Лили села, путаясь в длинных распущенных волосах.
– Собраться для чего? – спросила она хриплым со сна голосом.
– Лорд Радолф сказал, что вы не станете задавать вопросы.
Ночью Лили долго не могла уснуть, ее не оставляли мысли о письме, которое она обнаружила. «Любимый». Она больше не могла делать вид, что странное поведение Радолфа и леди Анны Кентон не имеет ничего общего с любовью. Но ведь другие мужья тоже флиртуют с женщинами, однако это ничего не значит: мужчины зачастую женятся, руководствуясь разумом, и не рассчитывают найти физическое удовлетворение со своими женами, поэтому ищут развлечений на стороне. Так стоит ли волноваться из-за подобной чепухи?