Лиловый
Шрифт:
– - Что именно?
– - осторожно уточнил Наследник, которому в эти моменты ничего так не хотелось, как того, чтобы проклятый руосец провалился сквозь землю. Положение у него было щекотливое: он понимал, что придется очень изворачиваться, чтобы не открыть, что он не видит ничего из того, о чем ему намекает Леарза.
– - Так ведь в кварталах бездушных зреет бунт, -- с прежней невозмутимостью сообщил ему руосец.
– - Я несколько дней провел там, слушая, что говорят люди; слишком многие недовольны новыми условиями труда, и есть смутьяны, которые во всем обвиняют аристократию. Я полагал очевидным, что мы не можем сидеть сложа руки, необходимо предпринять
Фальер побледнел и сам знал об этом. С трудом ему удалось взять себя в руки.
– - Нет, вы правы, Леарза, -- сказал он.
– - Я и сам не был уверен, когда именно стоит предпринять нужные шаги. Видимо, настало время. Бездействовать долее нельзя.
Руосец медленно улыбнулся:
– - Да, я вижу, вы все еще проверяете меня. Это тоже правильно, я согласен. Решения таких людей, как мы с вами, непросто предугадывать.
– - Возможно, -- тускло отозвался Фальер, все еще под впечатлением от новостей.
– - Что же, если вы простите меня, я должен отдать распоряжения своим людям.
И он вышел; он не видел уже, как выражение лица Леарзы сменилось, и тот нахмурился.
Давно уже ожидавшие приказов люди пришли в резкое оживление; по дороге из библиотеки Фальер лихорадочно думал о том, что предпринять, и наконец сделал свой собственный выбор. Солгал руосец или нет, знает он правду или нет, а только дольше бездействовать нельзя, и пренебрегать даже сомнительными предупреждениями -- тоже.
Потому, едва войдя в круглый холл, в котором собрались почти все советники, Марино Фальер объявил:
– - Хватит ждать! Традонико, ваши люди готовы? Тегаллиано? Завтра же начинаем операцию по уничтожению космической станции врага! Для начала возьмите на корабль Виппону или Кестеджу, -- рисковать Меразом теперь, когда он остался единственным достаточно сильным разрушителем, мы не можем.
– - Так точно, господин Фальер!..
– - Традонико от неожиданности только что не подпрыгнул; Тегаллиано помедлил, продолжая с беспокойством смотреть на Наследника.
– - Что касается кварталов бездушных, -- добавил тот, взглянув на него в ответ, -- отправьте туда людей. Необходимо пугнуть их. Напомните об угрозе, которая висит над нами всеми, объясните, что нынешние условия -- временны, все это будет отменено, как только мы разберемся с Кеттерле.
– - Как скажете, господин Фальер, -- произнес и Тегаллиано.
***
Новости разнеслись по городу, словно пожар. Не прошло и двух дней, но все уже знали, что нескольких рабочих задержали и посадили в карцер за "смутьянство", а другим уменьшили плату. На третий день к вечеру людей сгоняли на площади, где управляющие произносили речи, объясняя, что тяжелое положение на планете -- не навсегда, как только они закончат войну с инопланетянами...
Это слово стало чем-то вроде красной тряпки.
Между тем по рюмочным и бакалеям, где собирались женщины, разлетались другие слухи, люди заговорили о таинственных аристократах, тех самых, которые хотели добиться равноправия между собой и бездушными, кто-то утверждал, что они здесь, скрываются в кварталах закованных, кто-то даже заявлял, что видел их.
Орсо Кандиано почти ничего не предпринимал для этого. Теодато выдвинул такой план; Кандиано, подумав, согласился. Теодато объяснил, что люди давно ждут чего-то подобного и сами легко все додумают, достаточно подать им повод, и потому по его указаниям Нанга, Гвана, Тлапака и остальные начали распространять эту сказку, туманно намекали на свое знакомство с "осужденными на смерть героями".
Теодато Дандоло в эти дни неоднократно приходил к Кандиано, пробираясь задворками, и они вдвоем подолгу совещались о чем-то. Бездушные желали действовать; пока Дандоло и Кандиано сдерживали их, советовали набраться терпения.
В это утро Теодато явился к Кандиано, как обычно, но выглядел мрачнее прежнего; Окайпин, по-прежнему сидевшая дома со своими близнецами, налила им чаю, отнесла наверх и оставила их наедине. Какое-то время они молчали.
– - Пора переходить к более решительным действиям, -- наконец заявил Теодато, нахмурившись и глядя в сторону. Старший товарищ посмотрел на него.
– - Что же вы предлагаете, Теодато? Так вот сразу пойти в наступление?
– - Нет, нет. Такую массу людей просто необходимо сперва раскачать. Желательно вызвать агрессию со стороны противника, чтобы потом можно было говорить, "они первыми начали". Понимаете? Нужна забастовка.
Кандиано несколько обескураженно поднял брови.
– - Забастовка?
– - повторил он.
– - Что это даст?
– - Все, -- невесело усмехнулся Теодато.
– - Все пойдет, как по маслу, вот увидите; я рассчитывал. Подкинуть людям эту идею, пусть устроят забастовку, выдвинут требования нормированного рабочего дня, -- не более двенадцати часов, скажем, -- повышения зарплаты, ну и прочее. Они сами придумают, что им нужно. Разумеется, аристократы сейчас не пойдут на такие условия, они еще не осознают, чем это все чревато. Даже если и пойдут! Это лишь послужит бездушным поводом для новой забастовки, с более серьезными претензиями! Рано или поздно, -- и скорее рано, -- забастовку придется разгонять. Пришлют ли отряды, нет ли, -- тоже неважно. Человек, мающийся бездельем, способен на многое. Стычки будут. И вот когда прольется первая кровь...
– - ...Тогда революцию уже будет не остановить, -- завороженный, завершил за него Кандиано.
– - Вы правы. Это отличная идея. Я никогда не придумал бы ничего лучшего!
Как бы то ни было, уже на следующий вечер они воплотили свои замыслы в жизнь; Нанга и другие бездушные отправились по своим привычным местам, и в рюмочных, пивных, магазинах возникло новое, полузнакомое слово, которое очень быстро заняло важное место и зазвучало отовсюду.
Забастовка.
Главное было -- начать; много кто рассуждал об этом, но в последний раз забастовки устраивались чуть ли не век назад, даже старики помнили об этом только по рассказам. Начинать было попросту страшно.
Тогда в один прекрасный день молодой Лаки, работавший сварщиком на заводе, взял и оставил сварочный аппарат, снял свою маску и громко заявил:
– - Баста!
Не прошло и часа, как стоял весь завод. Люди высыпали на улицу, во двор, и не переставали кричать, махали руками, даже едва не развязали драку. Управляющие отреагировали быстро и подчинили себе волю доброй сотни человек, заставили их было вернуться в помещение... но постоянно держать людей под контролем они не могли, и к тому же, бездушных было слишком много. Почти все управляющие, находившиеся в тот день в промышленной зоне, съехались на место происшествия, только к тому времени люди уже разошлись по домам. Согнать их обратно на работу не представлялось возможным.