Лимонный стол
Шрифт:
— Билл за тридцать лет ни разу не взглянул на другую женщину. — Агрессивность поднялась в Джейнис, как отрыжка. В разговорах она предпочитала соглашаться с другими людьми и пыталась быть приятной, но порой напряжение, в которое ей это обходилось, заставляло ее говорить вещи, которые ее изумляли. Не сказанное, а то, что она это сказала. И когда Меррил никак не отозвалась, она стала настойчивее. — Билл за тридцать лет ни разу не взглянул на другую женщину.
— Я уверена, вы правы, моя дорогая.
— Когда он умер, я была вне себя
— Том постоянно говорил мне, что одного взгляда на меня достаточно, чтобы он почувствовал себя счастливым.
— Билл ни разу не забыл годовщину нашей свадьбы. Ни разу за тридцать лет.
— Том придумал удивительно романтическую вещь. Мы уезжали на уик-энд куда-нибудь в горы, и он снимал нам домик под вымышленной фамилией. Мы были Томом и Меррил Хамфри, или Томом и Меррил Карпентерами, или Томом и Меррил Деливио, и мы оставались ими весь уик-энд, и он расплачивался наличными, когда мы уезжали. Так волнующе!
— Однажды Билл сделал вид, будто забыл. Утром никаких цветов, и он сказал мне, что будет работать допоздна и перекусит у себя в кабинете. Я старалась не думать, но мне было немножко тоскливо, и тут в середине дня мне звонят из проката автомобилей для проверки: машина придет за мной в семь тридцать, чтобы отвезти меня во «Французский дом». Только вообразите! Он обо всем позаботился, даже чтобы меня предупредили загодя. И он ухитрился унести с собой так, что я не заметила, свой лучший костюм, чтобы переодеться, не возвращаясь домой. Такой вечер! А!
— Мне всегда приходилось сделать над собой усилие перед тем, как поехать в больницу. Я говорила себе: Меррил, как бы ты себя ни жалела, черт дери, ты сделаешь так, чтобы он увидел тебя как то, ради чего стоит жить. Я даже покупала новую одежду. А он говорил: «Деточка, я ведь этого еще не видел», и улыбался мне.
Джейнис кивнула и представила себе эту сцену совсем по-другому: щупальщик академгородка на смертном одре видит, как его жена тратит деньги на новые костюмы, чтобы очаровать какого-то его преемника. Едва эта мысль пришла ей в голову, как она устыдилась и поспешила сказать:
— Билл говорил, что если существует хоть какой-то способ послать мне весточку… после, то он его отыщет. Как-нибудь, но он пробьется ко мне.
— Врачи говорили мне, что никогда еще не видели, чтобы кто-то держался там так долго. Они говорили, какое мужество. Я ответила: Дубовые листья.
— Но я думаю, даже если он и старается послать мне весть, я ведь, возможно, не умею распознать форму, какую она принимает. И нахожу в этом утешение. Хотя мысль о том, что Билл пытается пробиться ко мне и видит, что я не понимаю, просто невыносима.
Ну, сейчас она перейдет на дурацкую реинкарнацию, подумала
Странно. Сознание этого давало Меррил ощущение превосходства, но не силы или власти. Оно рождало мысль, что кто-то же должен приглядывать за ней теперь, когда ее хлипкий педик-муж умер, и, видимо, Меррил, ты вызвалась взять это на себя. Время от времени она доводит тебя до исступления, но Том хотел бы, чтобы ты довела дело до конца.
— Еще кофе, дамы?
— Я бы хотела еще чая. Свежезаваренного.
Джейнис ожидала, что ей вновь будет предложен выбор — инглиш брекфаст, оранж пекоу или эрл грей. Но официант просто унес миниатюрный на одну чашку чайничек из тех, которые американцы таинственным образом считают достаточными для завтрака.
— Как бедро? — спросила Меррил.
— О, теперь гораздо лучше. Я так рада, что решилась на операцию.
Когда официант вернулся, Джейнис взглянула на чайничек и сказала резко:
— Я просила свежезаваренный.
— Прошу прощения?
— Я сказала, что просила свежезаваренный. А не просто добавить кипятку.
— Простите?
— Это, — сказала Джейнис, указывая на болтающийся из-под крышки чайничка желтый прямоугольник, — тот же самый чайный пакетик!
Она смерила высокомерного молодого человека яростным взглядом. Она правда очень рассердилась.
Потом она долго недоумевала, почему он насупился и почему Меррил разразилась маниакальным смехом, подняла свою кружку с кофе и сказала:
— За ваше здоровье, дорогая.
Джейнис подняла собственную пустую чашку, и они приветствовали друг друга глухим, тут же оборвавшимся бряканьем.
3
— С коленями надо обращаться только к нему. Через два дня она снова была за рулем.
— Очень скоро, — сказала Меррил.
— На днях я видела Стива.
— И?
— Ничего хорошего.
— Сердце, ведь так?
— И слишком большой избыточный вес.
— Ну, на пользу это никогда не идет.
— Как вы думаете, существует какая-нибудь связь между сердцем и сердцем?
Меррил улыбчато покачала головой. Такая забавная крошка — Джейнис. Никогда не знаешь заранее, на что она перескочит.
— Я что-то не поняла, Джейнис.
— О! Как, по-вашему, может сердечный приступ случиться из-за любви?
— Не знаю. — Она прикинула. — Но я знаю кое-что другое, что может вызвать сердечный приступ. — Джейнис смотрела на нее с недоумением. — Нельсон Рокфеллер.