Линия жизни. Как я отделился от России
Шрифт:
Нет никакого сомнения в том, что бронетанковая техника доставила много разочарований противнику. Уже условия местности в Финляндии не давали возможности наносить массированные и глубокие удары, как это предусматривали уставы русских. Танки фактически использовали только в тактических целях совместно с пехотой, но какова была цена такого их применения! Общее проверенное количество уничтоженных и захваченных танков достигло 1600 единиц, или половины всей массы бронетанковой техники, выставленной против нас. Иными словами, почти четверть всех современных танков, которыми располагала Красная армия. Нельзя забывать и о потере 3000–4000 политически верных и подготовленных танкистов. И все же следует подчеркнуть, что к концу войны взаимодействие бронетанковой техники с пехотой значительно улучшилось. Танки решающим образом повлияли
До войны считали, что советская авиация находится на высоком уровне. И мы поэтому ожидали, что русские будут иметь превосходство в воздухе и будут наносить сокрушительные удары по войскам, городам, заводам и транспортным коммуникациям. Испытать все это нам довелось, но, как часто бывает, ожидаешь худшего, а на деле оказывается, что больше придумываешь.
Оказалось, что новых моделей самолетов не было. Видимо, они существовали лишь как прототипы, а самолеты, выставленные против нас, были старыми и по большей части тех типов, которые Советский Союз поставлял в Испанию, когда там шла гражданская война. В предшествующие годы авиапромышленность не стояла на одном уровне с развитием в остальном мире, поскольку политические чистки вырвали из авиационных научно-исследовательских учреждений и заводов лучшие кадры. То же самое касается и самих ВВС, высшие начальники которых исчезли, так же как и огромное число специалистов на всех ступенях военной иерархии. Тем самым по военно-воздушным силам был нанесен удар, последствия которого проявились во время Зимней войны.
Бомбардировочная авиация вступила, таким образом, в войну, имея на вооружении, с одной стороны, двухмоторные СБ-2 и ДБ-3, с максимальной летной скоростью 350 километров в час, а с другой – ТБ-3, скорость которых не превышала 220 километров в час. Штурмовики и разведывательные самолеты летали со скоростью, чуть превышающей 300 километров в час. Следовательно, названные типы были значительно слабее новейших истребителей того времени, вооружение которых, как правило, было сильнее, а крейсерская скорость примерно 480 километров в час.
Истребительная авиация, на вооружении которой были самолеты типа И-16 (430 километров в час), была не в лучшем положении. Расчетного запаса бензина этих машин хватало лишь на полчаса полета, в связи с чем они не могли сопровождать бомбардировщики в полетах на дальние расстояния, а это явилось причиной того, что в начальный период войны было сбито огромное количество бомбардировщиков. Позднее на истребителях стали устанавливать дополнительный бак с бензином. Повлияло на большие потери и шаблонное, негибкое маневрирование летчиков, а также их неспособность уклоняться от огня зенитной артиллерии, доля которой в поражении воздушных целей составила 38 процентов, и случалось, что один финский истребитель за несколько минут сбивал шесть самолетов из группы в девять бомбардировщиков. Но это исключительный случай.
Бомбардировочная авиация базировалась в Эстонии, в окрестностях Ленинграда, в Олонце, в Беломорской Карелии, откуда можно было долететь до любого пункта на территории Финляндии. Такая разбросанная группировка предоставляла русским определенное преимущество, ибо погода редко препятствовала полетам со всех аэродромов сразу. ВВС Советского Союза хорошо справлялись с трудностями, порождаемыми суровой зимой: пригодился опыт, полученный при полетах в арктических условиях. Исключительно ясная погода января и февраля позволила наносить гораздо больше бомбовых ударов, чем можно было предполагать в погодных условиях обычной зимы.
Несмотря на огромную численность (примерно 2500 самолетов), советские ВВС не оказали решающего воздействия на ход войны. Удары, наносимые по войскам с воздуха, особенно в начале войны, были робкими, и бомбардировки не смогли сломить волю нации к обороне. Тотальная воздушная война встретилась в нашей стране со спокойным и критически мыслящим народом, которого угроза извне закаляла и объединяла. И все же потери были довольно велики, так как всего было сброшено около 150 000 фугасных и зажигательных бомб общим весом примерно 75 000 тонн. Было убито более семисот гражданских лиц, а ранено вдвое больше. Работа по защите населения не прошла впустую.
Стратегическую
Результаты воздушных налетов, бесспорно, не соответствовали тому напряжению, которое пришлось пережить нашему народу. Но во что встала воздушная война русским?
По данным Ставки, было сбито 684 самолета, однако в соответствии с проверенными впоследствии сведениями военных дневников это число увеличилось до 725, кроме того, шведские летчики сбили в Лапландии 12, да шведская зенитная артиллерия уничтожила 10 машин. «Уверенными» случаями считали сбитие только тех самолетов, которые упали или совершили вынужденную посадку на территории Финляндии, а также тех, место или причину падения которых можно было достоверно доказать. К «неуверенным» относили случаи, когда наблюдали попадание или видели, что самолет падает, по большей части оставляя за собой дымовой след, но нельзя было установить место его падения. В последнюю группу было отнесено 103 машины, и ясно, что большая часть их либо разбилась, либо серьезно была повреждена. Если к тому же учесть, что как минимум 5 процентов от общего количества самолетов, как и у нас, гибнет от неисправности или от дефектов моторов, а также по другим подобным причинам, то можно с полной уверенностью считать, что русские потеряли 872 самолета, а если добавить и «неуверенные случаи», то потери составят 975 самолетов. В связи с этим? вклад нашей зенитной артиллерии заслуживает особого упоминания. Она в общей сложности сбила 314 машин и повредила более 300. Число выстрелов относительно одного сбитого самолета в среднем составило 54, а у автоматического оружия – 200, что следует считать хорошим результатом. Потери летного состава у противника были в 2–3 раза больше, чем потери среди нашего гражданского населения. Такая воздушная война не стоит свеч!
На пороге 1940 года у Советского Союза, по расчетам, в европейской его части было примерно 5000 самолетов первой линии, примерно половина из них была задействована в войне против Финляндии. Из этих последних уничтожена была примерно половина. Потери были тем более чувствительны, поскольку большинство из сбитых машин представляло новейшие советские модели. В конце февраля все больше стало появляться самолетов старых моделей. Напряженность обстановки характеризовало то, что противник был вынужден слать на фронты в Финляндию самолеты с довольно далеких баз, вплоть до Дальнего Востока.
В финских ВВС в начале войны было всего лишь 96 машин, и из них большая часть устаревшие. Общее число самолетов во время войны достигло 287 машин, из них 162 истребителя. Мы потеряли 61 самолет, или 21 процент всего их количества.
13 марта 1940 года я в приказе сказал, что только число павших у противника составляет примерно 200 000 человек. Наркоминдел Молотов, в свою очередь, утверждал, выступая на сессии Верховного Совета 29 марта 1940 года:
«Война с финнами потребовала как от нас, так и от них тяжелых жертв. По данным Генерального штаба, число павших и умерших от ран с нашей стороны составило 48 745, а раненых – 158 863 человека. Финская сторона пытается приуменьшить количество своих потерь, но оно значительно превышает наши потери. Генеральный штаб считает, что финны потеряли как минимум 60 000 убитыми, без учета умерших от ран, и 250 000 человек ранеными. Исходя из того, что общая численность финской армии составляла 600 000 человек, можно утверждать, что она потеряла убитыми и ранеными более половины своего состава».