Линкоры в бою
Шрифт:
В самом начале этого короткого боя "Гуд Хоуп" получил попадание тяжелым снарядом в носовую 234-мм установку, и над его корпусом поднялся большой столб пламени, означавший сильный пожар кордита. Носовое тяжелое орудие больше уже не стреляло. Около 19 ч 40 мин Шпее сбавил ход до 12 узл. и уменьшил дистанцию до 51 каб.; бой превратился для немцев в учебную стрельбу по мишеням. "Шарнхорст", вначале стрелявший фугасными снарядами, перешел теперь на бронебойные (из тяжелых орудий); "Гнейзенау" с самого начала стрелял бронебойными снарядами. Когда дистанция уменьшилась, 150-мм орудия германских кораблей открыли огонь фугасными снарядами. Одним из первых снарядов "Гнейзенау" попал в крышу носовой башни "Монмота", произошел сильный взрыв, из башни вырвался столб пламени,
В 19 ч 50 мин, когда расстояние уменьшилось до 40 каб., тяжелый снаряд попал между второй и третьей трубой "Гуд Хоуп", и оттуда поднялся столб пламени выше его мачт и шириной в 20-30 м. Как говорит Шпее, бывший свидетелем этого зрелища, "это было похоже на огромный фейерверк, пущенный на фоне темного неба". Дистанция все уменьшалась; но "Гуд Хоуп" все еще держался на плаву, и его героическая команда по-прежнему вела безнадежный бой. В течение нескольких минут немцы стреляли в него с расстояния 25 каб. Затем он скрылся в темноте. Зарево пылавших на нем больших пожаров исчезло, и в 19 ч 56 мин Шпее отвернул, предполагая, что "Гуд Хоуп" пытается сблизиться и использовать торпеды. Очевидно, около этого же времени "Гуд Хоуп" пошел ко дну, унося с собой британского адмирала и около тысячи человек команды.
Судьба "Монмота" была также печальна. В 19 ч 40 мин с громадным пожаром на баке и поражаемый каждые четверть минуты германскими залпами, он вышел из строя, осев на корму, но не прекращая огня. До 19 ч 50 мин он все еще продолжал стрелять, после чего совершенно прекратил огонь, и орудия "Гнейзенау" перенесли огонь на "Гуд Хоуп". Тем временем "Монмот" исчез в темноте. Что касается "Отранто", то он, хотя и не получил приказаний*, вышел в самом начале боя из строя к западу, а затем скрылся. "Глазго" тоже не получил никаких распоряжений от Крэдока** даже тогда, когда положение эскадры стало безнадежным. На него был направлен очень сильный огонь, но он счастливо отделался пятью попаданиями, все - в ватерлинию, но все в угольные ямы; только один 105-мм фугасный снаряд причинил ему значительные повреждения. В 20 ч он прекратил огонь и ушел да запад; он тоже спасся. Если бы он остался, его гибель была бы совершенно неизбежна, и удар, полученный от Шпее, был бы еще чувствительнее. Его командир рассудил здраво, отказавшись принести в жертву свой корабль и свою команду.
Несчастный "Монмот" был замечен "Нюрнбергом", который во время боя находился далеко позади Шпее и, следовательно, к северу от сражающихся. "Монмот" пытался уйти, повернув на обратный курс и направившись на север. Около 21 ч "Нюрнберг" увидел поврежденный корабль с сильным креном на левый борт; не получив ответа на германский опознавательный сигнал, он в 21 ч 20 мин подошел к нему и, после предложения сдаться, открыл огонь, постепенно сокращая дистанцию до 33 каб. Пущенная немцами торпеда не попала. Британский корабль сделал героическую попытку описать циркуляцию и ввести в действие орудия правого борта, но снаряды "Нюрнберга" разворотили ему борт, и в 21 ч 28 мин с развевающимся флагом "Монмот" перевернулся и пошел ко дну.
Немцы слышали, как британскую орудийную прислугу свистали к орудиям, и отсюда мы можем заключить, что среди старых запасных, находившихся на этом обреченном корабле и ведших совершенно безнадежный бой, дисциплина честно поддерживалась до самого конца. С него не было спасено ни единого человека из-за большой волны и вследствие предположения немцев, что вблизи находятся другие британские корабли. Офицеры "Глазго" отвергли выдвинутые против германского флота обвинения в бесчеловечности*; пока неприятельская эскадра не уничтожена совершенно, нельзя уделять внимания спасению людей; несколько недель спустя этот же принцип был причиной гибели личного состава самих германских кораблей. В течение ночи британских кораблей замечено не было, а когда занялась заря 2 ноября, Шпее не увидел вокруг ни одного неприятельского корабля и поднял своей эскадре сигнал: "Одержана блестящая победа, за которую я благодарю и поздравляю команды".
Германские корабли пострадали очень мало. "Шарнхорст" получил только 2 попадания: 102-мм снарядом с "Глазго"
По подсчету германских офицеров-наблюдателей в "Гуд Хоуп" попало от 30 до 40 снарядов. Из своих 210-мм орудий "Шарнхорст" выпустил 188 фугасных и 234 бронебойных снаряда и из 150-мм - 148 фугасных и 67 бронебойных, следовательно, всего 637 штук. "Гнейзенау" выпустил 244 210-мм бронебойных снаряда и 198
150-мм фугасных; вероятно, некоторое количество попаданий в "Гуд Хоуп" принадлежало ему, так как к концу боя он принял участие в добивании британского флагманского корабля. Число попавших снарядов составляло, таким образом, около 5% числа выпущенных - очень высокий процент для условий, которые имели место в тот вечер.
"Лейпциг" выпустил 407 105-мм снарядов, "Дрезден" - 102 и "Нюрнберг" - 135, все - бронебойные.
Немцы одержали полную победу спустя 50 мин после открытия огня.
Цифры в таблице показывают, во что обошлись ошибки морской стратегии и тактики англичан. Гибель этих 1654 чел. ничем не была компенсирована: никаких потерь, никаких повреждений не было нанесено немцам. Репутация британского флота жестоко пострадала, когда стало известно, что германские корабли ушли так легко, уничтожив своих противников так невероятно быстро. Следствием этого было полное прекращение английской торговли в южной части Южной Америки. Если бы Шпее развил свой успех, как, казалось бы, он должен был сделать, и пустился на поиски "Канопуса", "Глазго" и "Отранто", он стяжал бы еще больше лавров. "Глазго" мог бы еще скрыться, благодаря своей скорости, зато "Канопус", оставшись один, немедленно стал бы жертвой торпедной атаки.
Гибель британских кораблей объясняется серьезными недостатками материальной части и подготовки личного состава. Преимущество немцев против англичан в начале боя было больше, чем двойное, принимая во внимание, что орудия главной палубы на британских кораблях не могли стрелять; насколько известно автору, даже Нельсон никогда не искал и не форсировал боя, имея против себя такие шансы. Обстановка была такая, какую один из величайших военных писателей, Клаузевиц, считал обеспечивающей верный успех сильнейшему. Броня обоих британских кораблей, которые были старше германских на 4-5 лет, была естественно слабее германской, и оба они для своих размеров были слабо вооружены; они были построены в ответ на французские и русские крейсеры. Эти недостатки еще усугублялись низкой скорострельностью. В дни Нельсона британские моряки отвечали тремя залпами на один залп противника. В бою у Коронеля, по неопровергнутому свидетельству германской официальной истории, немцы стреляли в три раза скорее англичан. Один этот факт мог бы служить объяснением результатов боя.
Относительная слабость артиллерии британских кораблей усугублялась этой чрезвычайно низкой скорострельностью - недочет, отмеченный на некоторых из британских кораблей в Ютландском бою и, может быть, явившийся и там причиной британских неудач. Без сомнения, брызги, затемнявшие оптические прицелы, дым и плохое освещение понижали успешность стрельбы англичан; это опять-таки имело место вследствие их тактических ошибок, и этого нельзя упускать из виду. Германские броненосные крейсеры были призовыми артиллерийскими кораблями, и каждый из них имел приз за лучшую стрельбу в германском флоте, хотя надо заметить, что в июне 1914 г. половина их команд была сменена. Посылать против таких кораблей пару слабых устаревших британских броненосных крейсеров с несовременными артиллерийскими приборами, укомплектованных мобилизованными, из которых многие были из запаса флота с поверхностной подготовкой, - означало просто идти навстречу разгрому.