Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук
Шрифт:
Эйлас рассмеялся:
– Эти возможности не обязательно исключают одна другую! – Он обвел глазами всех сидящих за столом: – Кто еще считает, что нам следует убраться из Южной Ульфляндии? Малуф?
– Это предприятие наносит существенный ущерб фондам казначейства. Другие соображения не входят в мою компетенцию.
– Пирменс?
Лорд Пирменс задумчиво поджал губы:
– Мы уже захватили Южную Ульфляндию. Теперь трудно – может быть, даже невозможно – отступить, не потеряв лицо.
– Лангларк?
– Ваши аргументы убедительны.
– Уитервуд?
– Мы
– Фойри?
– Море принадлежит нам. Пока в этом отношении у нас нет соперников, Тройсинету нечего бояться.
– Сэр Тристано, а ты как думаешь?
Тристано ответил не сразу:
– Позвольте мне спросить: каковы были бы последствия, если бы мы действительно отказались от Тинцин-Фюраля и Кауль-Бокаха и вывели войска из Южной Ульфляндии?
– Как только Южная Ульфляндия станет беззащитной, – сказал Эйлас, – король Казмир ущипнет себя, чтобы проверить, не приснилась ли ему такая удача, радостно станцует вальс и прикажет своим отрядам спешить на север, не останавливаясь ни днем ни ночью. Затем, когда его армии займут удобные позиции, не встречая никакого сопротивления, он нападет на Даот с двух сторон, и через месяц королю Одри придется бежать в Аквитанию или умереть. После этого Казмир перевезет Круглый стол Карбра-ан-Медан и священный трон Эвандиг в Хайдион и объявит себя королем Старейших островов. В устье Мурмейля он может построить – и построит – флотилию, достаточную для высадки десанта в Дассинете, и мы проиграем войну. Захватив Южную Ульфляндию, мы сорвали планы Казмира и заставили его измышлять что-нибудь посложнее.
– Вы меня убедили, – кивнул сэр Тристано. – Лорд Сион-Танзифер, разве все это не так?
– При всем моем уважении к его величеству, он упускает из виду важное обстоятельство. Казмир может сегодня же пройти со своими армиями на север по Тромпаде, не пересекая границу Южной Ульфляндии.
– Нет, не может! – возразил Эйлас. – В таком случае мы сразу напали бы на него с гор, и ему было бы чрезвычайно трудно защищаться в теснине, ограничивающей свободу маневров. Пока мы контролируем Южную Ульфляндию, а следовательно, и Тих-так-Тих, Казмир не посмеет карабкаться в Даот по Тромпаде. Мы способны преградить ему путь даже силами местного ульфского ополчения.
Малуф почти не скрывал раздражение:
– Почему мы постоянно говорим об одних угрозах и битвах? Разве мы не заключили мирный договор с Лионессом? Зачем обязательно допускать наихудшее возможное развитие событий? Если мы докажем Казмиру, что действительно хотим мира, он ответит тем же, и больше не нужно будет пугать друг друга громкими словами, бить мечами в щиты и упражняться в дорогостоящем тщеславии – от этого только проигрывают все заинтересованные стороны.
– Вспомните, что происходило несколько лет назад, – терпеливо возразил Эйлас. – Гранис был королем Тройсинета. Айвар Эксцельсус, тогда еще правивший Дассинетом, решил нас проучить и позвал на помощь Казмира. Казмир был готов воспользоваться любым предлогом, чтобы переправить свои войска через Лир. Если бы корабли Граниса не потопили его армаду, никто из нас
Малуф не сдавался:
– Тем не менее Южная Ульфляндия не Дассинет.
– Значит, вы считаете, что, если мы будем вежливы с Казмиром, он не будет причинять нам никакого беспокойства? – сухо осведомился Уитервуд.
– Нам нечего терять, – с достоинством отозвался Малуф. – Любой мир выгоднее войны.
– Неужели? На любых условиях? – встрепенулся Лангларк.
– Никто из нас не хочет войны, – сказал Эйлас. – Даже Казмир – он предпочел бы восторжествовать без потерь, пользуясь нашей слабостью и нашими ошибками. Но, пока я сижу на троне, этому не бывать. Между тем я делаю все возможное, чтобы сохранить мир. Возможно, вас заинтересует тот факт, что я пригласил короля Казмира и королеву Соллас нанести августейший визит в Домрейс.
– Это замечательная новость! – воскликнул Малуф. – Когда они приедут?
– Примерно через месяц.
Фойри язвительно рассмеялся:
– Дипломатия! Лицемерный спектакль!
Эйлас улыбнулся:
– Король обязан подавать пример радушия – даже если его воротит при виде гостя… Так или иначе, я уже сказал больше, чем хотел.
Обед закончился. Эйлас и Ейн, в сопровождении Друна и Глинет, прошли в одну из небольших гостиных и сели у камина.
– Так что же? – спросил у Ейна Эйлас. – Какой вывод ты можешь сделать?
Ейн долго молчал, глядя в огонь:
– Трудно сказать. Лангларк и Уитервуд вряд ли работают на Казмира – хотя бы потому, что не знали о поездке торговца стеклом. Сион-Танзифер, несомненно, храбрый и откровенный человек – даром что упрямый и односторонний. Назвать его предателем язык не поворачивается. Малуф? Фойри? Пирменс? Интуиция подсказывает мне, что шпион – Малуф. Он готов на любые уступки ради мира. История знает множество таких примеров – возможно, Малуф даже считает себя гением тайной дипломатии, умиротворяющим Казмира и тем самым приближающим торжество какого-то недостижимого идеала, противоречащего человеческой природе.
Из числа подозреваемых не следует исключать Пирменса. Он изворотлив и податлив – золото или просто желание развлечься за чужой счет могли побудить его к двурушничеству. Его внешность обманчива, он опасен. Утонченные натуры вроде Пирменса нередко готовы прощать, во имя терпимости, самые странные извращения – в том числе самим себе.
Фойри? Тройский флот – его любимое детище. Если он – предатель, я не могу представить себе его мотивы.
4
На следующий день лорд Малуф явился к королю Эйласу, чтобы представить отчет о состоянии казначейства. Малуф был невесел – он принес плохие вести:
– Вторжение в Южную Ульфляндию и строительство новых кораблей в устье Бешеной реки истощили финансовые резервы; не хватает денег на повседневные расходы.
– Гм-м! – отозвался Эйлас. – Неужели мы уже все потратили?
– Я давно предупреждал о такой возможности, – с мрачным удовлетворением сказал Малуф. – Цыплят по осени считают.