Шрифт:
Пролог
– Грузите, ленивые крысы! И ты тоже, Лаор! – дюжий бригадир уже битый час, не стесняясь, орал на нерадивых грузчиков. – Тебе платят не за то, чтобы ты поминутно бегал в сортир! Тебе, ленивая паскуда, платят за то, чтобы ты брал вот эти ящики и нес их вон в то корыто. Молча! Прошу прощения, садмы. Шарговы нойты вечно отбиваются от рук.
Последние слова Баартух произнес извиняющимся тоном, почтительно поглядывая на стоящих поодаль грузовой площадки людей. Лишь один из них - невысокий доми
Двое других, угрюмый канторец и дерганый бородатый старик с породистым носом, браслетов садмов не имели. С канторцем все понятно, а вот старик вообще не производил впечатления. Одежда дешевая, украшений нет, неопрятный. Такого легко принять за оборванца.
Но Баартух работал в порту всю жизнь, навидался всякого отвык оценивать нанимателей по внешнему виду. Да и трудно вообразить, чтобы человек, заинтересовавший одного из всесильных в Аркензо красно-белых, оказался простым оборванцем. Поэтому решил подольстить всем скопом. Мало ли, как обернется?
Могут лишних деньжат накинуть, за старательность, главное не забывать напоказ подгонять нойтов. Наниматели такое любят.
“Помпезная Вдовушка” - старый грузовой цеп, трюм которого с ночи пытались заполнить грузчики, смотрелась на современной причальной площадке инородно. Два приспущенных баллона выгорели на солнце, а ткань пестрела пожелтевшими от времени заплатами.
Как и почти любое судно, прибывшее с Талензы, “Вдовушка” выглядела для островитян курьезом. Архаичным, нелепым, но все еще способным передвигаться реликтом времен Освоения.
Особенно сильно это бросалось в глаза сейчас, когда соседнюю причальную площадку занимала великолепная красно-белая гравияхта. Плавные обводы корпуса, хищный, далеко выдающийся вперед нос, увенчанный тускло блестевшей стеклянной полусферой мостика, три массивных цилиндра турбин на корме. Яхта походила на огромную птицу, присевшую на площадку передохнуть. Этому впечатлению способствовали и сложенные на манер крыльев рули управления.
Огромный хвостовой плавник высоко выдавался над корпусом. Его едва касались первые лучи рассветного солнца, освещая горевший на глянцево-белой поверхности силуэт птицы.
И вот на фоне “Парящего Арталиса” - именно так гласила тянущаяся золотом вдоль борта надпись, баллоны старого континентального грузовика смотрелись еще более архаично, а две выносные гондолы с пропеллерами - даже комично. Но именно в гостеприимно распахнутый трюм “Вдовушки” сейчас цепочкой отправлялись многочисленные ящики, плотно набивая раздувшееся брюхо старого цепа.
– На этом корыте будете ползти до побережья дней шесть, – доми задумчиво покрутил в руке золотой механический хронометр. – Профессор, вы уверены, что необходимо тащить все это с собой?
– Абсолютно. Н-нам понадобятся объекты. К-клетки. Полевая лаборатория, колбы с образцами… – начал было перечислять старик, но был прерван.
– Мы могли бы использовать
Старик смерил вызывающе роскошный гравицеп взглядом, не слишком старательно попытавшись скрыть презрение.
– Слишком быстро. П-при всем уважении к вашей яхте... Великолепный образчик, к-кстати. В ее трюм не влезет и трети того, что м-мне необходимо. Если опыты пройдут как надо, н-нам понадобится все мое оборудование, – он помялся и добавил, – Вы т-точно уверены, что захотите перевозить на “Арталисе” сотни образцов?
Его собеседник поморщился, а потом рассмеялся:
– Вот этим вы меня точно убедили. К тому же, яхта слишком прожорлива, такой путь влетит мне в сотни кри. Будь по-вашему, добивайте это корыто. Будем надеяться, что оно не развалится по дороге.
Канторец поправил широкополую шляпу и, щурясь от ударившего в глаза солнца, принялся набивать короткую резную трубку. В разговоре он участия не принимал.
– Сколько времени вам понадобится?
– М-минимум месяц. Если все пройдет по плану, в чем лично я н-не сомневаюсь, то уже к концу третьей недели нас ожидают результаты. Пару н-недель на эксперименты, и обратно. Тупые шарги из Академии еще пожалеют о своем решении.
– Не сомневаюсь, – доми задумчиво побарабанил пальцами по браслету. – Торден отправится с вами.
Канторец с легким кивком приподнял шляпу за тулью и принялся разжигать трубку.
– Зачем он мне? – старик насупился, гневно встопорщив клочковатую бородку. – Это научная экспедиция, зачем там этот головорез? Я не потерплю посторонних на борту. Или вы мне по-прежнему не доверяете?
– Профессор, вы выдающийся ученый, за что я вас безмерно уважаю. Но помимо этого… Знаете, что вы еще?
– Что?
– Вы моя инвестиция. Вы моя вещь, – голос доми похолодел. – В тот момент, когда вы прибыли на Аркензо, вы стали моим гостем. В тот момент, когда вы пришли в мой дом - вы стали моим другом. Но в тот момент, когда вы обратились ко мне за помощью - вы стали мне принадлежать.
Он оправил рукав гарба, повернулся к городу и продолжил:
– Я не собираюсь убеждать, права голоса у вас все равно нет. Доверяю ли я вам? Не больше, чем этим нойтам. Это Архипелаг, привыкайте. К тому же, взгляните туда.
Нахмурившийся старик нехотя повернул голову в указанном направлении, подслеповато уставившись на бухту.
Рассвет шаг за шагом отвоевывал у ночи территорию, обнажая скрытый в сердце бухты город. Подобно выползающему из раковины моллюску, он выползал из темной громады острова.
Вынырнули из сумрака монолитные волноломы, показались длинные ветки пирсов, усыпанные бусинами лодок - вотчина ловцов эйра и рыбаков. За ними - многочисленные причалы порта, с покачивающимися на волнах крупными судами и сгорбленными фигурами грузовых кранов.