Липовый мед
Шрифт:
— Да. — Алиса обратила на него спокойный взгляд. — Именно факт слияния заставил вас пересмотреть процентную ставку?
— Ну что вы! — Малков поднял пухлые ладони вверх и посмотрел на Костю. — Мы знали о готовящейся сделке, это не причина для изменения условий договора.
— Тогда в чём дело? Рейтинг надёжности холдинга — АА++, по итогам этого года есть вероятность занять верхнюю строчку, вам этого мало? — Костя впился в него взглядом, не давая отвести глаза.
— Нет, отчего же, — пожал плечами Малков,
— Снизилась на два процента, — отрезала Алиса. Сергей Николаевич сглотнул и снисходительно улыбнулся.
— Вот именно. А это значит, что сейчас государство начнёт требовать с нас снижения ставок по ипотеке. А вы знаете, какой процент невыплат ипотечных займов?
— И вы решили покрыть риски путём увеличения процентов с тех, кто точно будет платить? — Костя опустил глаза, глядя на то, как тает мороженое на его тарелке, покрывая хрустящие вафли сливочно-клубничным соусом. А когда поднял, Малков быстро моргнул, подавив желание зажмуриться. — Вы знаете, что нам нужен кредит именно в вашем банке. Мы знаем, что вам нужно, чтобы мы взяли у вас этот кредит. Речь идёт о сотнях миллионов, выгода для обеих сторон очевидна…
— Но?.. — Сейчас должно было прозвучать предложение, ради которого, собственно, Малков и затеял весь этот цирк со ставками. Обычно подобные дела решались легко и просто — он грозил повышением, партнёры, чтобы избежать затрат, предлагали откат в размере одного процента от кредита. И все оставались довольны.
— Мы согласны на четверть процента, — медленно проговорила Алиса, обворожительно улыбнувшись.
— Ч-что? — замечтавшись о том, как его счёт распухнет на цифру с семью нулями, Сергей Николаевич не сразу понял, что именно от него хотят.
— Мы согласны на увеличение ставки на четверть процента, не больше, — сказал Костя, обменявшись с Алисой быстрым взглядом. — Вам надо покрывать риски, нам — работать и развиваться. Уверен, что мы договоримся.
— Но как же… Вы уверены? — залепетал Малков, лихорадочно подыскивая, что сказать, ведь на деле повышения не существовало. Что скажут финансисты, когда узнают, что заёмщик лично попросил увеличить процентную ставку? Начнут разбираться, а там дойдёт и до него, и до его предложений, и до его махинаций…
— Простите, но это — наше последнее предложение, — отрезала Алиса, подвигая к себе тарелочку с малиновым суфле и погружая в него ложечку. Корочка суфле треснула, Сергей Николаевич вздрогнул и заставил себя собраться.
— Знаете, — протянул он, словно задумавшись и делая огромное одолжение. — Мы ведь с Константином Андреевичем давние партнёры. Так почему бы нам не начать наше с вами, Алиса Евгеньевна, взаимовыгодное общение с жеста дружеской воли? Оставим всё как есть, а, когда придёт время брать новый
— Вы — сама любезность, Сергей Николаевич! — проворковала Алиса. — Просто волшебник! Скажите, — она нахмурилась, — а для вас не выйдет это боком? Всё-таки, вы прощаете холдингу такую сумму…
— Не переживайте! — великодушно взмахнул рукой Малков. — Это я беру на себя. — Он посмотрел на часы и озабоченно покачал головой: — Надо же, я опаздываю на следующую встречу. Прошу меня извинить.
Пока Сергей Николаевич шёл к двери, Алиса и Костя хранили молчание, провожая его взглядом. Но, едва он вышел, как Алиса, не выдержав, рассмеялась.
— Ты — преступный гений, не меньше! Придумать такую простую и изящную схему! Но как ты догадался, что повышения не планируется?
— Во-первых, у меня есть свои люди в юридическом отделе банка, а во-вторых, одна птичка нашептала, что Малков заработал свой капитал на чужих процентах. Если бы мы согласились, и когда-нибудь это вскрылось, за финансовые махинации и дачу взятки пришлось бы расплачиваться всему холдингу.
— Ты мог бы провернуть это один. — Алиса отправила ложечку с суфле в рот.
— Согласись, что мне просто необходим был помощник. — Костя открыто залюбовался ей. Тем, как она чуть прикрывает глаза, смакуя лакомство, как искрятся смехом её глаза.
— Ты мог бы взять Игната.
— А захотел — тебя.
Это прозвучало тихо и очень двусмысленно. Алиса разом смутилась, опуская глаза, и убрала со стола руку, которая лежала слишком близко к ладони Кости.
— Мне пора домой.
— Предлагать подвезти тебя — дохлый номер? — улыбнулся Костя.
— Приятно, когда между нами царит такое взаимопонимание. — Алиса поднялась, он следом.
— Подожди! — Костя остановил её уже на улице, у дверей. — Не хочешь сходить завтра на выставку?
— Ты увлёкся живописью?
— Не то, чтобы слишком, — честно признался он. — Но у меня есть универсальная формула для современного искусства. — Костя отошёл на пару шагов, окинул Алису задумчивым взглядом и проговорил: — Художник очень экспрессивен, а цветовая палитра трогает потаённые струны моей души.
Алиса звонко рассмеялась и хлопнула в ладоши.
— Это надо запомнить! Честно! Но завтра я не могу. У меня дела.
Говорить о том, что эти дела заключались в вечере в компании дочки и «Дневника Бриджит Джонс» она не собиралась. Но видеть разочарование на лице Кости было приятно.
— Может, в другой раз, — смягчилась она. — Когда будет время.
— Конечно, — вздохнул он. — В другой раз.
На утро на столе Амалии появились билеты в галерею.
— Мне они не понадобятся, если есть, с кем сходить, иди. — Костя прошёл в кабинет, оставив Амалию восторженно смотреть ему вслед.