Лира. Жизнь на грани миров
Шрифт:
– Можешь остаться здесь. И хоть предупреждение я сделал, сомневаюсь, что ещё какая-нибудь падаль не приблизится к тебе, - говорил он монотонно, безэмоционально. Но от его слов волосы шевелились на затылке.
– Пойдём?
– позвал он, делая жест рукой в свою сторону.
Не дождался моей реакции, сжал руку и потянул на себя. А потом схватил поперёк стана и взвалил, будто мешок, на лошадь. Я так и удерживала в одной руке рюкзак, а во второй - кинжал. Висеть в таком положении было неудобно, но моим мнением особо не интересовались.
Меня же всю дорогу "заботливо" придерживал, чтобы не свалилась или не удрала.
И хоть внутри всё кричало об опасности, решила, что против одного соперника проще выстоять, чем против своры.
Он остановился, но спускаться не стал.
– Ану, пошли работать! Чего уставились? Кто разрешал перекур?
– сказал мой мучитель по-английски.
– Сэр Хьюз, - проблеял кто-то на том же языке.
– Да мы тут... Нашли кое-что. Не знали, что делать, вот и вас ждём...
– Показывайте!
– и он, не слезая с лошади, двинулся дальше.
То, что удалось разглядеть, называлось селем. Иначе как объяснить трубы завода, погружённого в грунт. Не закопали же их. Завод, металлургический, производящий рельсы для всего мира. Но торчащих из земли труб было как-то мало. Почему так решила? Не знаю. Чутьё?
Мужчина спрыгнул с лошади, оставил меня на ней, и ушёл в раскоп. Обзор на этом заканчивался. Пора делать ноги? Я пошевелилась, в итоге свалилась головой вниз. Благо, успела сделать хоть небольшой, но кувырок, больно ударившись пятой точкой. Встать я смогла лишь до сидячего положения. Голова кружилась. Отползти никуда не вышло. Больно даже пошевелиться. Надеюсь, позвоночник я не сломала.
В таком положении меня и застал Хьюз.
– Вы ещё здесь? Хорошо, что хватило ума не сбежать, - обращался он ко мне лишь на английском.
– Поехали!
– позвал он.
Но я не могла пошевелиться. И сейчас была б рада, если б он сам взял меня на руки и взвалил на лошадь.
– Мэм?
– спросил англиец.
Возник порыв ответить, но вспомнила, что делаю вид, что не разумею его.
В итоге меня вновь сцапали в объятия и поместили на лошадь, правда, на этот раз сидя.
Тело ныло. Каждое движение скакуна отдавалось острой болью. Как бы перелома не было.
Пока ехали, я заглянула внутрь себя, постаралась направить энергию на исцеление, вот только энергии было мало. Но она мне нужна. Я потянула её из насыщенной красной ниточки - цвет та не поменяла, но нужное количество всё же достала. И пока мы ехали, тело восстановилось. Трещины полностью исцелились, хотя синяки и растяжения остались.
Меня привезли в какое-то низенькое здание без стёкол. У него не имелось дверей и входили мы через окно. Вначале я, затем этот старый мужчина.
Поднялись по лестнице на два яруса вверх, он отпер дверь. В подъезде было светло, чего не скажешь о квартире.
Окна забиты досками с дырками, через которые проникал солнечный свет.
– Иди сюда, - позвал мужчина, переступив порог.
– Ты ведь голодна!
Он давил на больное. Сил бежать просто не было, а может, уже истосковалась по обществу. Я несмело переступила порог.
– Кто вы?
– спросила по-русски, не желая выдавать своё знание английского. Пусть думает, что не знаю и не понимаю, о чём они говорят.
– Меня зовут Джон. Джон Хьюз. А тебя?
– ответил он на русском, но с небольшим акцентом.
Я, правда, попыталась вспомнить. Но лишь пожала плечами.
– Тебе следует отмыться и переодеться.
Меня провели в маленькую комнатушку. Англиец снял с себя пиджак, а затем и рубашку, оставаясь лишь в портках. Тело его было в хорошей форме. Проступали бугры мышц. И не скажешь, что старик.
Стало мерзко. Что он задумал? Он повернулся ко мне и рывком разорвал мою одежду. Я напала, стараясь ударить по болевой точке, но он ловко увернулся, прижал меня к стене.
– Сопротивляешься, киска. Хорошо! Я люблю строптивых!
– и такая похабная ухмылочка, что ощущения гадливости добавились.
Он вытащил из сжатого запястья кинжал и бросил за пределы комнатушки.
– Я бы оставил тебя одну, да ты на ногах не стоишь!
– Ч-ч-т-то в-вы себе п-позволяете?
– Я тебе полью, сама не сможешь помыться. Так что давай залезай в ванну, а то придётся мне тебя мыть.
Рассудила, что временно сделаю вид покорной овечки.
Поначалу я смущалась своей наготы и этого мужчины, но потом перестала замечать. Руки он ко мне не тянул, во всяком случае, пока. И я помылась. Волосы же так и остались узлом.
Он закутал меня в полотенце и позвал в одну из комнат выбрать наряд.
Одежда, на удивление, казалась добротной, такой приятной на ощупь, что я не могла не притронуться, получая эстетическое наслаждение. Заметила, как англиец глядит на меня и схватила первое попавшееся одеяние. Тёмно-синий костюм. Шаровары, расклешённая юбка, длинная сорочка. Внутри будто кто-то наматывал кишки. Всё сжалось, и так больно стало. Но я скинула полотенце и надела её.
– Что будем делать с твоими волосами?
– спросил англиец.
Я непонимающе подняла на него взгляд.
– Отрежем коротко или расчёсывать будем?
За его предложение готова была убить.
– Второе!
– буркнула, не подумав, что это придётся делать самой.
Но мужчина взял откуда-то гребень и подошёл ко мне.
– Садись, будем чесать твои косы!
– Кто ты?
– прошептала я.
– А ты?
– вернул он шпильку.
– Кого-то ты мне напоминаешь...
– задумчиво протянул он.
– Я?
– задумавшись, я села на кровать. А англиец взялся за мои волосы. Кто же я?