Лираэль
Шрифт:
— Я знаю тебя! Ты не спрячешься от меня! Я тебя…
Лираэль не расслышала последней угрозы, так как полностью вошла в свое тело и восстановила в себе чувства, необходимые для живого мира. Как и предупреждала книга, все тело Лираэль было покрыто тонкой коркой льда. Только сейчас она начала ощущать, что промерзла до костей. Холод проник в каждую складку одежды. Даже на носу висела сосулька. Лираэль отломала ее, что причинило некоторую боль, и чихнула.
— Что! Что это было? — пролаяла Собака, прыгая вокруг. Ясное дело, она почуяла, что в Смерти Лираэль подверглась нападению.
— Н-некромант, — ответила Лираэль, содрогаясь всем телом. — Этот… из видения… которое мне Клэйр показывали. Хедж… Он…
Собака взвыла страшным голосом, и вдруг Лираэль заметила, что она выросла и стала практически одного с ней роста. Собака ощерила огромные острые зубы прямо Лираэль в лицо.
— Я знала, что мне следовало остаться там с тобой, моя госпожа!
— Да, да, — пробормотала Лираэль. Она все еще с трудом говорила и дышала тяжело, со всхлипываниями. Страх еще не отступил полностью. Девушка, конечно, знала, что некромант не сможет достать ее здесь — для этого ему придется вернуться в свое тело, оставшееся в Жизни. К сожалению, ее маленький Кибет не смог отбросить его далеко. Он был достаточно силен для того, чтобы вернуться и наслать на нее Мертвых духов. Бестелесных духов. — Он пришлет кого-нибудь сюда. Бежим скорей!
Собака снова взвыла, но ничего не возразила, когда Лираэль, спотыкаясь, побрела через каменистый остров к Искательнице. Собака бегала кругами позади Лираэль, так что каждый раз, оглядываясь, девушка видела Собаку, стоявшую между ней и опасностью.
Через несколько минут они уже находились в безопасности, посреди стремительно бегущих вод Раттерлин. Лираэль в изнеможении повалилась на дно лодки, не забыв предварительно положить одну руку на руль. На Искательницу можно было положиться, она не собьется с курса.
— Я перегрызла бы этому некроманту горло! — прорычала Собака, дав Лираэль еще несколько минут потрястись от страха пережитого. — Уж он бы попомнил мои зубки!
— Я не думаю, что он бы заметил, если бы ты даже и перегрызла ему горло, — сказала Лираэль, снова содрогаясь. — Он был уже Мертв. Он сказал, что знает меня, — продолжала она медленно, глядя в небо и подставляя лицо солнцу. До чего было приятно ощущать его тепло. — Откуда он знает меня?
— Свободная магия пожирает некромантов, — пояснила Собака, переходя от воинственности к размышлению. — Власть, которую они стремятся получить, то есть Свободная магия, которую они как будто освоили, в конце концов уничтожит их самих. Эта власть узнала твою кровь. Возможно, он это имел в виду, когда говорил: «Я знаю тебя».
— Мне совсем не нравится, что кто-нибудь за пределами Ледника знает меня, — сказала Лираэль, снова начиная дрожать. — Знает, кто я такая. А тот некромант, может быть, сейчас где-то вместе с Николасом, в Жизни. Так что когда я найду Николаса, то найду и некроманта.
— Ой, давай мы подумаем об этом завтра. — Собака пыталась успокоить Лираэль, хотя голос ее звучал не очень убедительно: — Ну, по крайней мере, мы закончили на сегодня. На реке-то мы в безопасности.
Лираэль подумала и кивнула. Затем она наконец приподнялась, потянулась к Собаке и почесала ее за ушами.
— Собака, — сказала она с сомнением, — в тебе самой больше Свободной магии, чем магии Хартии в твоем ошейнике. Почему… Почему ты не любишь некроманта?
Собака зевнула так смачно, что Лираэль брезгливо отодвинулась. После этого животное склонило голову набок, подбирая слова для ответа.
— В самом начале вся магия была Свободной магией, она была необузданной, грубой, ни на что не направленной. Затем появилась Хартия, которая прибрала к рукам значительную часть Свободной магии и упорядочила ее, систематизировала, создала определенную структуру и символику. Свободная магия, которая не вошла в Хартию, осталась вне всяческих рамок, это Свободная магия некромантов, таких, как Стилкен, Маргру, Аналем, Горгер и
— Ты говоришь о каком-то Начале, — сказала Лираэль, которая не была уверена, что вполне понимает слова Собаки. — Но до Хартии ведь ничего не было? У нее нет ни начала, ни конца.
— У всего есть начало, — проворчала Собака, — и у Хартии тоже. Мне следует это знать, так как я присутствовала при ее возникновении, когда Семеро решили основать Хартию, а Пятеро отдали всю свою жизнь на ее создание. В каком-то смысле там была и ты, госпожа. Ты ведешь свой род от Пятерых.
— Я веду род от Пятерых Великих Основателей? — спросила Лираэль, потрясенная этой новостью. — Я помню стихотворение на эту тему. Должно быть, оно из тех, что все дети должны учить наизусть.
Она выпрямила спину, сложила руки за спиной, бессознательно приняв ту позу, в которой в детстве декламировала стихи.
Пять Великих Хартий землю создавали,Взяв друг друга за руки, жизнь в ней засевали.На одном, на Избранном, — корона сияет,А Двое из Племени — Смерть подстерегают.Пятеро и Трое — как раствор и камень,Четверо все видят через лед и пламя.— Да, — сказала Собака, — отличное стихотворение. Надо бы и щенков заставлять учить его наизусть. Великие Основатели — краеугольные камни Хартии. Родословные, Стена, Камни Хартии — все произошло от изначального самопожертвования Пятерых, которые влили свою силу в мужчин и женщин — твоих предков по прямой линии. Некоторые из них, в свою очередь, передали силу камням и извести — скрепляющему раствору. Полагали, что если взять только их кровь, то заклятие можно будет легко расколдовать и уничтожить.
— Так-так. Значит, если Пятеро были… растворены в Хартии, что же произошло с оставшимися двумя? — спросила Лираэль. Все эти новости она воспринимала со сложным чувством. Ее всю жизнь учили, что Хартия вечно была, есть и будет. — Ты же сказала, что основать Хартию решили Семеро.
— Сначала их вообще было Девять, — как бы между прочим заметила Собака. — Эти Девять были те, кто обладал наибольшей силой, сознательным мышлением и Даром предвидения, что и выделило их из всех десятков тысяч существ, порожденных Свободной магией. Все эти тысячи болтались по всему миру и делали что хотели. Но из этих Девятерых лишь Семеро согласились основать Хартию. Восьмой попытался просто уклониться от работы, но в конечном счете они заставили его служить Хартии. Девятый начал сопротивляться, но потерпел поражение.
— Ладно, это номера Восемь и Девять, — сказала Лираэль, загибая пальцы. — Было бы намного проще разобраться, если бы у них были не номера, а имена. В любом случае ты до сих пор не сказала, что случилось с Шестым и Седьмым. Почему они не присоединились к Великим Основателям?
— Они отдали огромную часть своей силы в родословные, однако не пожелали расстаться со своей сущностью, — ответила Собака. — Но я полагаю, что они просто не так устали от одинокого существования. Они хотели продолжать свой путь. Может, они просто хотели со стороны посмотреть, что получится у других. И у Семерых, конечно, были имена. Это названия колокольчиков и трубок, что висят сейчас на твоем поясе. Каждый из них хранит некоторую часть той силы Семерых, которая существовала до основания Хартии.