Лирика Древнего Рима
Шрифт:
165 Между жарою и льдом лежит плодородная область —
Наша; а против нее другая область простерлась, —
Равноподобны они, и с небом граничащий воздух
Климат обеих мягчит, и холод и зной умеряя:
Вот оттого-то у нас и катятся годы благие.
170 Здесь научился и вол подставлять под ярмо свою шею,
И приучилась лоза по высоким ветвям подниматься;
Здесь ежегодно серпом созревшая косится нива,
Плугом
Здесь же растут города, чьи стены сложило искусство.
175 Знай, когда дело твое увенчается светлым триумфом,
В каждой из этих земель только ты назовешься великим.
Нет, не хватило б мне сил быть глашатаем славы безмерной,
Если бы Феб Аполлон не внушал мне мои песнопенья.
Есть у тебя, кто дерзнет препоясаться делом великим, —
180 Валгий293: только его сравню я с вечным Гомером.
Труд мой меня неустанно влечет, не давая покоя,
Хоть и гнетет, по привычке своей, меня злая Фортуна.
Некогда дом мой блистал обильным и пышным достатком;
Борозды желтых полей, закрома урожаем богатым
185 Полнили, житницы все набивая доверху хлебом;
Скот по вершине холмов бродил густыми стадами
(Вдосталь хватало его хозяину, вору и волку).
Ныне лишь жажду того; и новые гложут заботы,
Если больная мечта напомнит мне прошлые годы.
190 Пусть я остатков лишусь, пусть надвинутся худшие беды,
Но не устанут вовек поминать тебя наши Камены.
Нет, воздаются тебе не одни пиерийские гимны:
Ради тебя я дерзну и по бешеным волнам помчаться,
Хоть бы враждебность ветров и грозила мне зимним прибоем;
195 Ради тебя я один противился б натиску полчищ,
Сжег бы охотно себя, опустившись во пламенник Этны.
Вечно и всюду я твой. И если б крупицу заботы
Ты обо мне сохранил, — пусть мало, но все ж сохранил бы,
То не прельстила б меня над стихом мелетейским победа.294
200 Если мои стихи целиком или частию только
Знаешь ты наизусть или вспомнишь порой мимоходом,
Песням во славу тебе судьба не поставит предела
Даже в ту пору, когда мои кости укроет могила;
Краткие ль годы мои принесут преждевременно гибель
205 Иль престарелым умру, я все же и в образе новом,
Буду ли резвым конем скакать по твердому полю,
Или прославлюсь, как бык, краса непроворного стада,
Легкой ли птицей начну в прозрачном воздухе реять, —
Все же чрез множество
210 Буду я снова вплетать о тебе песнопения в свиток.
Марс, на календы твои нарядилась Сульпиция пышно:
Если ты в этом знаток, с неба приди, подивись.
Грех твой Венера простит; но ты, необузданный, бойся,
Как бы не выронить вдруг от изумленья копье.
5 Знай же, в очах у нее, всевышних испепеляя,
Факелов пламень двойной злой зажигает Амур.
Что б ни творила она, куда бы свой путь ни держала,
Следом скользит Красота и наряжает ее.
Если распустит косу, к лицу ей смятенные кудри;
10 Если их вместе сберет, нравится узел волос.
Жжет она сердце, когда тирийскую паллу наденет,
Жжет она сердце, когда в снежной одежде войдет.
Так на Олимпе святом Вертумн сияет счастливый:
Сотни одежд у него, в сотне одежд он хорош.
15 Только она и достойна того, чтобы Тир посылал ей
Мягкую, в ценном соку дважды омытую шерсть.
Пусть обладает она благовоньями всеми, что снимет
С нивы богатый араб, пахарь душистых полей.
Пусть к ней и жемчуг идет, который на береге красном296
20 Смуглый сбирает индус, житель Восточных морей.
Гордый, воспой ее, Феб, на своей черепаховой лире;
Славь ее, песнь Пиерид, в радостный праздник календ.
Пусть этот праздник она справляет многие годы;
Пойте ей хором привет: девы достойнее нет!
Юношу ты моего, — живешь ли на пастбищах тучных
Иль на дремучих горах, — ты пощади, о кабан!
Дикий, свирепых клыков не оттачивай ты для сражений, —
Да сохранит его мне в целости сторож Амур.
5 Как далеко для облав заводит Дианино рвенье:
Пусть же погибнут леса, пусть разбегаются псы!
Что за безумье и бред — раскидывать в чащах тенета
И, оплетая холмы, руки царапать себе?
Что за охота — тайком проникать в звериные логи,
10 Белые ноги терзать на ежевичных шипах?
Все ж, о Керинф, если б только с тобой могла я скитаться,
Даже по склонам крутым сети таскала б сама,