Лирика разных лет

Гроссман Марк Соломонович

Я даже не знаю — жива ты

Я даже не знаю — жива ты, Вдали затерялся твой след, Давно отшагали солдаты Боями тревог и побед. Давно в непроглядном тумане Простились мы в день ледяной, И зимы сплошных расставаний Осыпали нас сединой. Но все ж я навек благодарен России в суровом году, Что был мне как сыну подарен Свой номер в солдатском ряду, Что жил я со всеми несладко, Что вышел живой из огня. Что где-то когда-то солдатка Ждала и любила меня, Что память, не стертая далью, Сияет глазами из тьмы, Что, битые пулей и сталью, Грубее не сделались мы. …Растаяли пушек раскаты. Вдали затерялся твой след… Давно отшагали солдаты Боями тревог и побед. 1948

В

праздный вечер

Илье Френкелю

Звезды юга ночь развесила, Шашлыки трещат в огне. Отчего же нам не весело — Объясни, товарищ, мне. Мы встречали в жизни разное — Ржавый хлеб, неравный бой, — Странно, что в минуту праздную Загрустили мы с тобой. Ведь скучали мы, наверное. На фронтах, в морозной мгле О стакане с добрым вермутом, Успокоенной земле. Море лужицы блаженнее, Тишина стекает с крыш. Жизнь не знавший без движения, Ты с улыбкой говоришь: — Шестьдесят минут потеряно, Сколько бы за этот срок Было тропок перемеряно, Перехожено дорог! Грузия, 1947

И мы живем, забыть не в силе

В. П. М.

Нам память изменяет часто, Она, как сеть в реке годов: Невзгоды, мелочное счастье Уходят вскользь из неводов. И мимо — фразы и курьезы, И шут, что прежде был могуч, И преданы забвенью грозы. Над нами бившие из туч, Иные радости пустые Давно уж скукой холодят, Но греют земли, где мы стыли Годами в звании солдат, В тех котлованах и траншеях, Где мы любили без потерь Девчонок наших тонкошеих, Дай бог здоровья им теперь. И мы живем, забыть не в силе Ни гроз, ни дружбы, ни вины, Ни милых девушек России, Ни первых выстрелов войны. 1952—1972

Мальчикам Великой войны

От мешков вещевых горбаты, От винтовок и станкачей, — Отбиваясь, брели солдаты В черный чад фронтовых ночей. Молчаливые, точно камень, Шли в крови вы и соли слез. Я тащил вас, скрипя зубами, По ничейным дорогам нес, Чтоб потом, в свой черед и муку, Плыть на ваших руках, в бреду, По горячему, словно уголь, Будто кровь молодая, — льду. Мы бывали хмельны без водки — Нараспашку рванье рубах! И любовь моя — одногодки — Умирали в моих руках. Умирали: «Ах, мама милая. Через слезы ты мне видна…» И была вам порой могила В час несчастный — на всех одна. Я вас помню в кровавых росах, Где — разрыв, а потом — ни зги, Ваши грязные, как колеса, Задубевшие сапоги. Ваши выжженные шинели, Тенорок, что в бою убит, Ваши губы, что занемели И для жалоб, и для обид. Сколько прошлое ни тряси я — Все одно и то же, как стон: «Лишь была бы жива Россия Под зарею своих знамен!». Я запомнил навек и свято Ржавый дым и ожог жнивья, Дорогие мои ребята. Мои мальчики, кровь моя. Грубоватые и земные, Вышло — голову вам сложить, Вышло — вас пережил я ныне, Дай бог память не пережить. Ни забвенья тебе, ни тленья — И надежда, и боль веков — Легендарное поколенье Непришедших фронтовиков. Вас запомнят века другие, Всей безмерной земли края, Братаны мои дорогие, Мои мальчики, кровь моя… 1972

Мне порою мерещится чудо

Мне порою мерещится чудо

Мне порою мерещится чудо, Будто юность вернулась, звеня, Будто вновь я всесилен, — и удаль, Как волна, подпирает меня. Все, как прежде. Я смел и отчаян, Снова жить мне в глуши, без жилья, И дубок мой дырявый отчалил От причала, где мама моя. Вновь брожу я по тундре и рощам, Позабыв

и уют и вино. Но стихи говорят: «Мы не ропщем, Мы и сами бродяги давно». Вновь заносит меня на болота, На гольцы, где чернеют орлы. Журавли мне роняют с полета Позабытое мною «курлы…» Песня синего моря и суши, Тишину в наши уши пролей. …И природа врачует нам души С деликатностью мамы моей. 1972

У Байкала легкими ночами

У Байкала легкими ночами, Где костры себя сжигают в дым, Я брожу с котомкой за плечами По дорожкам каменным крутым. В тишине я слушаю живое, В обнаженной памяти храня Крик кедровки, бормотанье хвои, Доброту и ненависть огня. В голубой одежке из тумана Селенга проносится, быстра. Мечутся на зелени урмана Крылья ястребиные костра, Потихоньку звезды потухают, Скоро с неба кинется заря. Хорошо водиться с пастухами, Не спеша о жизни говоря. Сухостой топориками рушим, На углях оленину коптим. …Телу нужен отдых. Нашим душам Много больше он необходим. Восточный Саян, 1965

Осины синие, босые…

Осины синие, босые У заливных твоих лугов, И смотрит в Смолино Россия Легко белками облаков. Кигиканье послушай чаячье, Тихонько к берегу причаль… И вдруг рождаются нечаянно Твои отрада и печаль. И славно дышится в покое, И легок возраст оттого, Что не сгибает нас былое, Как будто не было его. 1970

Убралась зима, раскаясь…

Убралась зима, раскаясь, И уже, в кипенье гроз. Ветерок весны ласкает Ноги теплые берез. На лесных полянах тихо, — Малый мир еще ничей. Ждет, как чуда, косачиха Поединка косачей. Вот они! В пере и пухе Молодой кулачный бой Ради юной копалухи — Скромной курочки рябой. На мели кулик мелькает Рядом с парою своей, И кишит вода мальками Полосатых окуней. Луг надел наряд парчовый, Легкий свадебный наряд, И над ним часами пчелы Неумолчные парят. Отогрелся заяц куцый, Приглядел себе жену. Мошки малые толкутся, Тянут песенку одну. Это песенка простая О ликующей поре, Как весна листву листает На своем календаре. Дали дышат новизною. Вся земля вступает в брак. Только солнце за луною Не угонится никак… 1972

На ржавце, на воде стоячей

На ржавце, на воде стоячей, Отражаясь, дрожит луна. За осокою утка крячет, Тихо плачет. О ком она? Много нежности в тайном зове Вековечных простых путей. …Я вхожу в этот мир, как совесть, Без оружия и сетей. И глазею в тиши на чудо Дробных дождичков и лесов, И, пьянея, слушаю удаль Закипающих голосов. Лес окрашен рябин кистями, Щуки хлещут хвостами мель. Ах, как горько полынью тянет! Ах, как душу качает хмель! Пусть живое в живое верит, Легковерия не кляня. …И задумчиво смотрят звери Без смятения на меня. 1971

Иду по первой тропке

Иду по первой тропке На выпавшем снегу. Косули смотрят робко, Не роются в стогу. Ах, милые, не пули Несу я вам, не нож. И зря у вас, косули, Бежит по коже дрожь. Я много видел смерти И не одну войну, И оттого, поверьте, Я вас не обману: Ни горечи, ни боли, Ни выстрела, ни зла. Принес я крупной соли Для вашего стола. Доверчиво-красивы, Вы — кровное мое, — Как живопись России И вымысел ее. 1972