Лирика. Поэмы
Шрифт:
Повернулся, чьи-то ноги...
Снова выстрел, двое в...жи...к...
Крики, визги, смог ли
Кто-то быть таким, как Гир?
Фильмов видела немало.
Гир успех любовных игр,
Он и муж... похож мал- мало.
Гира карие глаза...
Не влюбиться в них нельзя.
14 декабря 2002
Пир
Десятки сумок вышли из машины,
Их взяли в руки. Двери. Лифт. Этаж.
Для входа в
Похоже, кто - то входит в дикий раж.
Бутылки вин, воды, консервы, водка.
Свекла, морковь и зелень, и икра.
Торты и хлеб, естественно, селедка,
И мясо, рыба, курицы сестра.
Все это моют, варят, заправляют,
И майонез везде заветный гость,
Шампанским уж потом в гостей стреляют,
Пока готовят, соли ухнут горсть.
И все готово. Сдвинуты все стулья,
Стоят столы под пледом скатертей.
Но вот давно, совсем не варят студень,
Салаты, вина, рыба - для гостей.
Хрусталь бокалов искренно сияет,
Хрусталь салатниц - солнечный магнит,
И на столе, в салатах скрыты яйца,
Салфеток ряд под вилками вдруг сник.
Приходят гости. Радость оживленья.
И каждый гость - подарок для судьбы.
Хозяева за день не знали лени,
Теперь награда в их заветный быт.
Пришли цветы и роза в сарафане.
Пришел альбом, огромный, как портфель.
Пришла цепочка, крестик - эти званы.
Пришла игра, ив детских ручках зверь.
Собрались гости, сели очень чинно,
И первый тост, за крестик на цепи.
И крестный - это все - таки мужчина,
И крестная в семейной есть цепи.
Туда - сюда. Все скромно и спокойно.
Еще часок - и громче голоса,
И вот уже фужер один расколот,
И над столом из рук одни леса.
Все пили, ели. С рокотом - курили.
Смеялись гости. Мусор возрастал.
От чистоты остались лишь руины.
– За крестницу!
– последний тост настал...
2002
Скалистая порода
поэма
1.
Сверкали озера в скалистой породе.
А сосны спускались к воде.
Здесь так романтично при летней погоде,
Прозрачность царила везде.
Но были озера с песчаным подходом.
И дачи по всем берегам.
А там, где есть дачи из фруктов восходы,
Свобода разутым ногам.
Еще
Что видно ее из окна.
А речка - не море, покорна без шторма.
Она не ходила одна.
С торца была школа. И дом, словно город.
На улице Сталина дом...
И рельсы бежали так близко от горок,
А с горки слетал детский ком.
Но нет, был штакетник меж детской площадкой,
И блеском железных дорог.
Местами штакетник был чуточку шаткий,
Но бабушкин голос был строг.
2.
В семь лет от Урала на северо-запад
Поехала с мамой она.
Далек Ленинград, там, где Невские залпы,
Его обошла не одна.
Две длинных косы по спине разбежались,
Фонтаны взмывали, струясь.
Сквозь сны она помнит: под "Солнцем" бежали,
И капли стекали искрясь.
С каким-то азартом, не зная погоды,
Вставал перед ней Ленинград.
Ее восхищали дворцовые своды,
А дома был папа, с ним брат.
Пройдут еще долгие школьные годы
Урала, казахских степей,
И снова она под дворцовые своды
Шагнет, словно бы воробей?
Но нет, это девушка с длинной косою,
Спортивной фигурой и лбом,
Размером в шесть пядей, пройдут полосою
Дворцы и музеи потом.
3.
Поездка на море, где жил Айвазовский,
В двенадцать, как солнечный блеск.
Цветы и каштаны, блины и черешня,
Простого купания плеск.
И память оставила теплые ночи,
И блики огней на волне,
И стук мостовых очень древних и прочных.
Все счастливы были, вполне.
И только одно угнетало немного,
Что мама хотела здесь жить.
Она на работу устроилось. Долго
Здесь ей не хотелось уж быть.
И сразу ей душно здесь стало,
И впору средь пальм захотелось реветь,
Вот так, море, море, но нервы - из стали,
От волн они стали ржаветь.
Она оставаться не хочет на юге,
Здесь душно и воздуха нет.
И мама увидела дочери муки,
Урала сюда проник свет.
Приехала с моря красавица просто,
Стройна, загорела и вот...
Дом моды построен, железная хватка,
Он девочку эту берет.
Жизнь стала ее заполняться делами,
Из школы в Дом моды, домой.
И подиум. Женщины ходят, как лани.
Ходить так приятно самой.