Лирика

Ахматова Анна Андреевна

ВЕЧЕРОМ

Звенела музыка в садуТаким невыразимым горем.Свежо и остро пахли моремНа блюде устрицы во льду.Он мне сказал: «Я верный друг!»И моего коснулся платья…Как непохожи на объятьяПрикосновенья этих рук.Так гладят кошек или птиц…Так на наездниц смотрят стройных.Лишь смех в глазах его спокойных,Под легким золотом ресниц.А скорбных скрипок голосаПоют за стелющимся дымом:«Благослови же небеса:Ты

первый раз одна с любимым».1913. Март

«Все мы бражники здесь, блудницы…»

Все мы бражники здесь, блудницы.Как невесело вместе нам!На стенах цветы и птицыТомятся по облакам.Ты куришь черную трубку,Так странен дымок над ней.Я надела узкую юбку,Чтоб казаться еще стройней.Навсегда забиты окошки.Что там – изморозь или гроза?На глаза осторожной кошкиПохожи твои глаза.О, как сердце мое тоскует!Не смертного ль часа жду?А та, что сейчас танцует,Непременно будет в аду.1 января 1913

«После ветра и мороза было…»

После ветра и мороза былоЛюбо мне погреться у огня.Там за сердцем я не уследила,И его украли у меня.Новогодний праздник длится пышно,Влажны стебли новогодних роз,А в груди моей уже не слышноТрепетания стрекоз.Ах! не трудно угадать мне вора,Я его узнала по глазам.Только страшно так, что скоро, скороОн вернет свою добычу сам.1914. Январь

«…И на ступеньки встретить…»

…И на ступеньки встретитьНе вышли с фонарем.В неверном лунном светеВошла я в тихий дом.Под лампою зеленой,С улыбкой неживой,Друг шепчет: «Сандрильона,Как странен голос твой!»В камине гаснет пламя,Томя, трещит сверчок.Ах! кто-то взял на памятьМой белый башмачокИ дал мне три гвоздики,Не подымая глаз.О, милые улики,Куда мне спрятать вас?И сердцу горько верить,Что близок, близок срок,Что всем он станет меритьМой белый башмачок.1913

«Безвольно пощады просят…»

Безвольно пощады просятГлаза. Что мне делать с ними,Когда при мне произносятКороткое, звонкое имя?Иду по тропинке в поле,Вдоль серых сложенных бревен.Здесь легкий ветер на волеПо-весеннему свеж, неровен.И томное сердце слышитТайную весть о дальнем.Я знаю: он жив, он дышит,Он смеет быть не печальным.1912

«Покорно мне воображенье…»

Покорно мне воображеньеВ изображеньи серых глаз.В моем тверском уединеньеЯ горько вспоминаю Вас.Прекрасных

рук счастливый пленник,На левом берегу Невы,Мой знаменитый современник,Случилось, как хотели Вы,Вы, приказавший мне: довольно,Пойди, убей свою любовь!И вот, я таю, я безвольна,Но все сильней скучает кровь.И если я умру, то кто жеМои стихи напишет Вам,Кто стать звенящими поможетЕще не сказанным словам?1913. ИюльСлепнево

ОТРЫВОК

…И кто-то, во мраке дерев незримый,Зашуршал опавшей листвойИ крикнул: «Что сделал с тобой любимый,Что сделал любимый твой!Словно тронуты черной, густою тушьюТяжелые веки твои.Он предал тебя тоске и удушьюОтравительницы любви.Ты давно перестала считать уколы,Грудь мертва под острой иглой,И напрасно стараешься быть веселой,Легче в гроб тебе лечь живой!..»Я сказала обидчику: «Хитрый, черный,Верно, нет у тебя стыда.Он тихий, он нежный, он мне покорный,Влюбленный в меня навсегда!»1912

«Настоящую нежность не спутаешь…»

Настоящую нежность не спутаешьНи с чем. И она тиха.Ты напрасно бережно кутаешьМне плечи и грудь в мехаИ напрасно слова покорныеГоворишь о первой любви.Как я знаю эти упорные,Несытые взгляды твои!1913. Декабрь

Н. Гумилев. 10-е годы

< image l:href="#"/>

Валерия Сергеевна Срезневская (Тюльпанова). 10-е годы.

Фронтиспис первого сборника А. Ахматовой «Вечер». (Художник Е. Лансере, 1912 г.)

Усадебный дом Гумилевых в Слепневе

Мемориальная ахматовская комната в слепневском доме, открытая в июне 1987 года. (Перевезен в село Градищи в 1935 г.)

«Не будем пить из одного стакана…»

Не будем пить из одного стаканаНи воду мы, ни сладкое вино,Не поцелуемся мы утром рано,А ввечеру не поглядим в окно.Ты дышишь солнцем, я дышу луною,Но живы мы любовию одною.Со мной всегда мой верный, нежный друг,С тобой твоя веселая подруга,Но мне понятен серых глаз испуг,И ты виновник моего недуга.Но кратких мы не учащаем встреч.Так наш покой нам суждено беречь.Лишь голос твой поет в моих стихах,В твоих стихах мое дыханье веет.О, есть костер, которого не смеетКоснуться ни забвение, ни страх…И если б знал ты, как сейчас мне любыТвои сухие, розовые губы.1913