Лироневротические смыслы. Рифмотексты разных лет
Шрифт:
вроде всякой Сходни,
Ликино – Дулёво,
Талдома и N – ска.
Как порой хреново,
так порою мерзко —
жизни отбирая
дёшево и просто,
корчится карая
местная короста…
Тут безмолвны стены,
тут другие сцены,
тут табу на право.
Тут жестоки темы
и кровавы нравы.
Тихий вечер. Ветер.
Неуютно мне.
Мертвечиной веет.
Замер страх во тьме…
И в моей столице
много есть местечек
где
Могут искалечить.
В том же Бирюлёво,
Бутово, Капотне,
Выхино, Коньково —
в тёмной подворотне.
Даже на Лубянке,
или где покруче,
стрезву и по пьянке
ждёт кровавый случай…
В воздухе тревога —
веет дерзкий ветер.
Далеко до бога.
Дьяволеет вечер…
(2019)
НОЧНЫЕ ВСТРЕЧИ
1.
Душит спёртый запах несвободы. Закрыты выходы наружу. Тьмою спеленала ночь заботы и придавила к шконке душу. Задремали тени полумрака, бродят сновидения по хате. Загнанный ловец ночного страха, изнывающий в чёрном квадрате стылых стен, замуровавших годы злых, зарешёченных лишений. Обречённый пациент свободы, не заслуживший снисхождений…
2.
Плутает снова по сонной чаще в зарослях тревожной темноты. Стала приходить жена почаще из глубин бездонной пустоты… Подойдёт, погладит улыбаясь в студёном тоскливом тумане, и шепчет:
– Жили мы, ошибаясь, в озлоблении и обмане. Плохо выглядишь мой полуночник. Может, сильно устал, нездоров? Может, надо позвать докторов? У тебя же больной позвоночник… Как тут кормят? Ты любишь покушать… Одевайся теплей, не грусти…
Он безмолвствует, лишь слёзы душат. Он не в силах её отпустить. Руки тянутся, но бесполезно… Ускользнула опять в никуда. Коридорный за дверью железной, свет дежурный, смрад… как всегда…
3.
Как – то ночь случилась счастливая. Задыхаясь от страсти любил… Горячее тело красивое отзывалось на всё что просил. Он не сдерживал радостных слёз, ощущая: как прежде – желанный! Ожидать до звонка готова…
Вдруг как нож – беспощадный вопрос:
– Ты сегодня, любимый, не пьяный – не убьёшь меня снова?
(2020)
ОДИНОКИЕ
«Быть может, всё в жизни лишь средство
Для ярко – певучих стихов»
Валерий Брюсов
Ночь. Тишина. Новый день не начал расти —
темнота придавила тучным телом
городские лабиринты часов до шести.
А сверху злобный одноглазый демон —
лунный циклоп, вылупил замутнённый зрачок
под куполом звёздного забвения…
Возьму из лиричного сачка ночной стишок —
бабочку
грустно трепещущую тревожностью мрака,
и, как ловкий лепидоптерофилист*,
закреплю на мониторе виденье страха
или распластаю на покорный лист…
Снова, в сачке удручённого стихотворца
обречённо бьётся бабочка траурница…
Обозревает равнодушно зрачок лунный
галактики мегаполисных окон,
за которыми обыденный и безумный
мир, пожираемый злом и пороком…
Вот пролился в одно окно
луч неземной вековечной прохлады.
Здесь бездна безмолвия стынет давно
и воздух пропитан печалью утраты.
На старом столе под слоем пыли —
таблетки, флаконы, зыбкие тени.
Омертвевшие чёрные стрелки застыли
в склепе времени. Бесстрастно олени
смотрят с ковра у подножья заснеженных гор
на ветхую, замызганную кровать.
Валяется брошенный сыном топор,
которым убита мать…
Зверски иссеченная и почерневшая,
взирает усохшими веками в потолок,
мумия полуистлевшая.
Здесь и сумасшедший сынок
под плафонами люстры застыл над паркетом…
Из распахнутой форточки холодит.
Осенью и зимою, весною и летом,
пять лет беспризорно парит…
Никого у них нет в этом временном мире,
где жизненной плотью питается смерть.
Одинокие мумии в старой квартире…
Как встретил их тот – неведомый свет?
P.S.:
Обществу мало дела до одиночества.
Пусть не иссякает родник стихотворчества,
до смертельного водопада бурля,
но, не всё в этой жизни лишь средство для
ярко – певучих стихов…
А неизбежность грехов —
ныне и присно и вовеки веков…
В мрачной коллекции грустного стихотворца —
на булавке стиха – бабочка траурница…
* Лепидоптерофилист – коллекционер бабочек.
(2020)
Трупным светом луна накрывает
грустный сон океанов и рек.
Ангел смерти незримо витает.
И не важно, какой нынче век…
Там, во мраке воды, безутешно,
растворённые омуты глаз
омывает безвестность неспешно.
Никого дьявол жизни не спас…
Донный холод колышет частицы
упокоенных тел в глубине.
И безмолвно существ вереницы
в омертвелой скользят тишине.
Мёртвый мир и живой, воедино
диалектика бездны свела.
Души сгинули необратимо,
растворились бесследно тела…