Лис-03
Шрифт:
— Добро пожаловать в Америку, капитан. Мои работодатели ждут вас.
— Корабль здесь? — нетерпеливо спросил мужчина.
— Да, пришвартован в восточном доке, — ответил охранник и показал через окошко ксерокопию карты. — И смотрите под ноги. С тех пор как мы стали экономить энергию, освещение во дворе выключают. Там теперь темнее, чем в аду.
Когда Фокс проходил под гигантской грузовой стрелой, со стороны залива подул ветер, он уловил знакомые ароматы порта и с удовольствием вдохнул смесь запахов дизельного топлива, смолы
Мужчина вышел к пирсу и огляделся в поисках людей. Ночная смена давно ушла домой, и только сидевшая на деревянных перилах чайка посмотрела на Фокса круглыми глазами.
Он прошел еще сотню ярдов и остановился возле огромной призрачной тени, высившейся у пирса. Поднялся по трапу на казавшуюся бесконечной палубу и безошибочно зашагал через стальной лабиринт к капитанскому мостику.
Позднее, когда солнце уже подбиралось к восточному краю бухты, стало видно, в каком отвратительном состоянии находится корабль. Но отслаивающаяся краска, акры ржавчины и следы сварочных горелок не привлекли внимания Фокса. Как отец изуродованной дочери, он видел только ее красоту.
— Да, ты отличный корабль! — закричал он, стоя на пустой палубе. — У тебя все получится.
ГЛАВА 26
Вашингтон, округ Колумбия
Ноябрь 1988
Начальство Стайгера в Пентагоне никак не отреагировало на его доклад и вызвало полковника в Вашингтон лишь через два месяца. Для него это было равносильно ожиданию кошмара. Стайгер чувствовал себя как свидетель обвинения, а не главный следователь.
Даже имея перед глазами вещественные доказательства, генерал Эрнест Бургдорф, глава безопасности военно-воздушных сил, и генерал Джон О’Киф, адъютант из объединенного комитета начальников штабов, выразили сомнения в важности затонувшего самолета и заявили, что его подъем не даст ничего, за исключением повода для шумихи в желтой прессе. Стайгер был совершенно ошеломлен.
— Но как же семьи погибшей команды? — запротестовал он. — Будет преступлением не поставить их в известность о том, что тела их близких обнаружены.
— Где ваш здравый смысл, полковник? Зачем им вновь погружаться в давно произошедшую трагедию? Родители членов экипажа, скорее всего, умерли. Жены вновь вышли замуж. Детей вырастили новые отцы. Пусть они продолжают мирно жить, не вспоминая о прошлом.
— Однако не следует забывать о грузе, — не сдавался полковник. — Существует вероятность, что на «Лисе-03» перевозили ядерные боеголовки.
— Мы уже это обсуждали, — резко ответил О’Киф. — Тщательная проверка всех баз данных подтвердила, что ни одна ядерная боеголовка не пропала. Все они, включая ту, что сброшена на Хиросиму, находятся на строгом учете.
— А известно ли вам, сэр, что ядерное вещество перевозилось и перевозится
— Вам не приходило в голову, полковник, что боеголовки, которые вы нашли, могли быть пустыми? — спросил Бургдорф.
Стайгер опустил плечи, признавая поражение. С тем же успехом он мог спорить с ветром. Они обращались с ним как с ребенком, у которого разыгралось воображение, — мол, он видел слона на кукурузном поле в Миннесоте.
— А если это действительно самолет, исчезнувший над Тихим океаном, — добавил Бургдорф, — то лучше всего о нем забыть.
— Почему?
— Военно-воздушные силы не хотят, чтобы причины, заставившие самолет так сильно изменить курс, стали достоянием общественности. Представьте возможные варианты развития событий. Если самолет пролетел тысячу миль в противоположном направлении, значит, неправильно сработали сразу пять разных систем, в сочетании с полной тупостью экипажа. Или, например, штурман неожиданно спятил, или это заговор с целью кражи самолета — и один только Бог знает, зачем они решились на такой поступок.
— Но кто-то должен был санкционировать тот рейс, — с недоумением сказал полковник.
— Да, верно, — кивнул О’Киф. — Приказ поступил с военно-воздушной базы «Трэвис», штат Калифорния, его подписал полковник Майкл Ирвин.
Стайгер скептически посмотрел на генерала.
— Приказы на проведение полетов обычно уничтожают через несколько месяцев. Неужели этот хранили более тридцати лет?
Генерал пожал плечами.
— Не спрашивайте меня, как это случилось. Поверьте на слово: последний план полета «Лиса-03» найден в старых документах в архиве базы «Трэвис».
— А приказы, обнаруженные среди обломков самолета?
— Вам нужно смириться с неизбежностью, — сказал Бургдорф. — Документы, поднятые вами со дна озера в Колорадо, невозможно расшифровать хоть с какой-то степенью достоверности. Вы увидели там то, чего не было.
— Я считаю, — решительно заявил О’Киф, — что попытки объяснить, почему «Лис-03» отклонился от курса, ни к чему не приведут. — Он повернулся к Бургдорфу. — Вы согласны, генерал?
— Да.
Он посмотрел на Стайгера.
— Вы хотели сказать нам еще что-то, полковник?
Начальство терпеливо дожидалось ответа. Мужчина не знал, что сказать, понимая, что оказался в тупике. Над его головой завис меч — либо Эйб Стайгер навсегда забудет о «Лисе-03», либо его карьера в военно-воздушных силах будет бесславно закончена.
Президент стоял на лужайке с лунками, находившейся за Белым домом, и неуклюже направлял один за другим дюжину шаров в сторону лунки, до которой оставалось всего пять футов. Ни один в нее не попал, и в очередной раз стало очевидно, что гольф не его игра. Он понимал азарт тенниса и гандбола, или даже бильярда, но зачем человеку соревноваться с собственным гандикапом, оставалось вне его разумения.