Лис Адриатики
Шрифт:
– Не знаю, герр оберст. Я всего лишь водитель.
– Ладно, отдыхайте, капрал. Вам точно не нужна медицинская помощь?
– Нет, герр оберст! Мне уже гораздо лучше...
Поняв, что от капрала больше все равно ничего не добиться, полковник собрался продолжить осмотр техники, как его неожиданно вызвал старший группы, уехавшей на разведку на бронетранспортере. Обер-вахмистр был в замешательстве. Грузовиков, вернувшихся на автобан, разведчики не нашли. Как не нашли и сам автобан. Вместо него - обычная проселочная дорога со следами тележных колес. И удивительно, что дорога с у х а я. Хотя совсем недавно шел дождь. Местность вокруг непохожа на ту, что они видели
Приказав обер-вахмистру продолжить разведку вдоль обнаруженной дороги на десять километров в каждую сторону, полковник хотел получить объяснения по поводу творящихся безобразий у старшего из "гостей", но тот пока еще был без сознания. Зато один из американских офицеров стал подавать признаки жизни. Вскоре он окончательно пришел в себя и удивленно уставился на окружающее. Полковнику Вагнеру все это уже порядком надоело, поэтому он спросил на английском, что, собственно говоря, происходит? Но американец неожиданно ответил на хорошем немецком.
– Сам ничего не понимаю, герр оберст! Какой-то удар и темнота в глазах, а потом сознание потерял. Только сейчас очнулся. Что здесь вообще было?
– Так вот я и хочу выяснить, что здесь было! Кстати, как ваше имя?
– Майор Санторо, армия Соединенных Штатов.
– Очень приятно, герр Санторо. Оберст Вагнер, военная полиция Австрии. Так все же, майор? Что здесь за фокусы творятся?
– Простите, герр оберст, но я правда не понимаю, о чем речь. Здесь произошел какой-то взрыв?
Пока полковник рассказывал о случившемся и перечислял известные факты, снова вышла на связь разведгруппа. Но если раньше обер-вахмистр избегал выдвигать какие-то гипотезы, и сообщал лишь достоверно выясненные факты, то теперь его прорвало.
– Герр оберст, я ничего не понимаю, что здесь творится! Мы задержали каких-то психов с гужевой повозкой. Двое мужчин и одна женщина. Одеты, как одевались в средневековье. У женщины истерика началась, а мужчины смотрят на нас, как на инопланетян, и трясутся от страха. Но говорят на немецком, мы друг друга понимаем. Хотя речевые обороты у них какие-то архаичные. Так раньше в деревнях говорили.
– Что конкретно говорят?
– Несут какой-то бред. Утверждают, что сейчас май тысяча шестьсот семидесятого года от Рождества Христова. Находимся мы в Австрии, которой управляет император Священной Римской Империи германской нации Леопольд Первый. И все повторяют: "Вы тринидадцы?". Когда мы спросили, кто такие тринидадцы, то они сказали, что это посланцы Господа. Большего из них не выжать, речь совершенно неадекватна. Хотя с виду вполне нормальные.
– Принято. Сейчас подъеду, разберемся. А вы пока обыщите как следует этот гужевой транспорт. Может, что интересное найдете.
Полковник переглянулся со Штрассером, тоже слышавшим разговор.
– Что скажете, гауптман?
– Похоже, что мы здорово влипли, герр оберст. Если это правда...
– Очень похоже, что правда. Солнце после заката на западе через два часа на востоке не всходит. Не знаю, что эти яйцеголовые козлы придумали, но это явно их рук дело. Оставайтесь здесь за старшего. Разберитесь с гостями, если они очухаются до моего возвращения. А я к разведчикам съезжу.
– На чем, герр оберст?!
– Их "ящик" возьму. Все равно, от него больше никакого толку нет. Капрала Новака водителем, он вроде вменяемый. Возьму еще
Полковник Вагнер был мрачнее тучи, но не стал срывать злость на окружающих. Поговорив с капралом Новаком, он вызвал троих полицейских, и погрузившись в трофейный "ящик", отправился к месту встречи с аборигенами. Штрассер молча смотрел ему вслед. Полученная информация не укладывалась в сознании. Они провалились в XVII век?! Но ведь это невозможно!!! Однако, никакого другого разумного объяснения случившемуся не находилось.
Какое-то время ничего не происходило. Экипажи машин, стоявших в "кольце", уже полностью пришли в себя. Потихоньку стали оживать и те, кто находился в центре площадки. Штрассер попробовал осторожно выяснить, что же именно случилось, но американцы либо начинали наводить тень на плетень, либо извинялись и прямо говорили, что это закрытая информация. Не став настаивать, он приказал своим людям рассредоточиться по площадке так, чтобы держать под прицелом всех "гостей". А заодно взять под охрану уцелевшую технику. Новость о возможном провале в прошлое он пока никому не говорил, чтобы не будоражить людей. А вот то, что с "гостями" очень скоро возникнут проблемы, не сомневался. Против ожидания, американцев оказалось гораздо больше, чем он предполагал ранее. Аж шестьдесят восемь человек. Это с учетом уехавшего с полковником капрала Новака. Остальной личный состав был неоднороден. От водителей машин до хорошо подготовленных головорезов, часть из которых составляли негры. Командовал американцами также чернокожий полковник. Были еще какие-то гражданские, но в основном белые. И это против ста восьмидесяти шести австрийцев. Преимущество хоть и есть, но если дело дойдет до стрельбы, то победа будет пирровой... Особенно если учесть, где они оказались...
Штрассер приказал отогнать всю технику подальше, и не подпускать к ней никого из американцев. Среди полицейских нашлись водители, знакомые с управлением гусеничными машинами, поэтому сложностей в этом не возникло. Личное оружие изымать не рискнул, чтобы не обострять обстановку с самого начала. В конце концов, все они теперь в одной лодке. И придется договариваться. Если не удастся сделать это сразу, то... Пулеметы на "ящиках" готовы. Нельзя оставлять у себя за спиной того, кто готов в нее выстрелить. Никакого доверия к заокеанским визитерам у Штрассера не было. И плясать под их дудку он тоже не собирался. Полковник Вагнер, насколько ему было известно, испытывал те же чувства.
Наконец, на связь вышел полковник, и сообщил, что "информация подтвердилась". Он возвращается. Если гости начнут вести себя неадекватно, и предъявлять какие-то претензии, то действовать "согласно Устава". Вплоть до применения оружия. Штрассер подтвердил получение приказа и стал ждать.
Увы, полковник Вагнер не успел вернуться до того момента, как в себя пришло американское начальство. Полковник армии США Армстронг, предки которого вкалывали на плантациях Юга, орал так, будто кто-то посмел назвать его "поганым ниггером". Ему вторил какой-то белый господин в штатском. Оба они насели на Крамера, который вежливо отвечал, не повышая тона. Что бесило его оппонентов еще больше. Все остальные - что американцы, что австрийцы, с интересом наблюдали за разгоравшейся перепалкой, но не вмешивались. Когда Штрассер подошел ближе, американцы насели на него. Благо, он хорошо знал английский, поэтому услуги переводчика не потребовались. Представившись, он поинтересовался причиной столь эмоциональной беседы. Мистера Армстронга это окончательно привело в ярость.