Лис для белой вороны

Фэйр Дарья

Гость прижал Машу к себе, заворачивая одеяло так, чтобы прикрыть ей спину, поднял на руках повыше и аккуратно понёс в коридор.

Дверь в соседнюю комнату оказалась закрыта, а ручка подпёрта стулом. Стояла тишина, но почему-то Маша была уверена, что Елена Павловна ночует там. Парень неловко нащупал ногой первую ступень лестницы и понёс драгоценную ношу вниз. В одеяле становилось жарко, даже заботливо укутанные босые ноги, похоже, вскоре начнут потеть, но девушка уже понимала, что несут её, скорее всего, на улицу, а там мороз.

Дверь на кухню с тихим скрипом отворилась, и тут же Маша услышала раскатистый храп. На диване, уткнувшись лбом в стол, спал водитель,

и запах перегара стоял такой, что хоть топор вешай. Несущий девушку ночной гость ненадолго замер, глядя на Игоря, тихо и плавно сделал несколько шагов в сторону выхода из дома, затем опять обернулся, сдавленно хрюкнул, и, развернувшись к двери, со всего маху долбанул по ней ногой так, что та распахнулась, впуская мельтешащее снежинками с карниза утро, и грюкнулась о внешнюю стену, жалобно уронив выломанную щеколду. Храп за спиной прервался, раздалось сонное причмокивание, а затем Игорь захрапел ещё громче.

Парень запрокинул голову, расхохотавшись, и ступил на крыльцо. Изнутри раздался женский возглас, но окна спальни Елены Павловны выходили на другую сторону дома, поэтому увидеть их секретарша не могла.

Здесь было светлее, снег захрустел под ботинками, морозный воздух стянул кожу на лице, заставив девушку спрятаться в одеяло. И так уютно было, так спокойно, что казалось, будто она ещё не проснулась, а продолжает видеть самый чудесный сон про своего возлюбленного, который пришёл, чтобы освободить её из плена. Несущий же, судя по ощущениям, был бодр и оптимистичен. Поскользнулся на дорожке, задорно выругался, поймав равновесие и сжав одеяльный комок в руках, но продолжил путь так же уверенно и спокойно.

Куда её несут, Маша не очень понимала. Выйдя за распахнутые ворота, парень направился по свежему снегу вдоль одинокой вереницы следов куда-то в сторону леса. Снега выпало немало, но сейчас метель прекратилась, небо очистилось, и лишь с веток кое-где сваливались белые пушистые комки, глухо падая вниз и заставляя обступившие дорогу деревья шелестеть освободившимися сучками.

Девушка всё же любопытно высунула нос и принялась озираться тщательнее. Сон однозначно походил на быль, и, как бы ни было уютно на руках у её видения, морозный воздух уверял в реальности происходящего. Маша не знала, о чём думать. То ли просчитывать план действий на случай… чего угодно, то ли пытаться понять, как связан её спаситель с оставленной в доме Соколовой, то ли плюнуть на всё и поверить, по-настоящему поверить, что Он пришёл за ней! Наконец-то! Спустя столько лет! Никогда Маше ещё не было настолько спокойно с кем-то рядом, а тут, этот мужчина даже лица своего так и не показал полностью, но казалось, что ближе никого нет.

Девушка тряхнула головой, стараясь мыслить трезво. Верить в чудо – это конечно прекрасно, но за свою жизнь Маша уже давно поняла, что чудеса случаются с кем угодно, но не с ней, поэтому стоит очень серьёзно подумать, кем может быть этот гордый высокий муж, что выкрал её, и как он соотносится с её снами. Что связь есть, она была уверена, всё же была не дурой, и понимала, что как бы ни было странно происходящее, но всё выглядит более чем логично. И длинные волосы, и имя, что она дала избраннику по неосторожности, когда бросила бусину, и лисья маска, украшавшая нос её защитника на балу. Всё это, вместе с остальными мелкими деталями, будто складывалось в единый пазл, что разжигал в душе чувство правильности. И не тот ежиный Лисицкий волк её избранник, а этот – непонятный.

Она подняла взгляд и всмотрелась в лицо несущего её парня. Тот увлечённо пёр её куда-то вглубь леса по неширокой тропе, а улыбка на его лице, под пускающими

пар раздутыми в предвкушении ноздрями, выглядела почти пугающе – напоминала что-то из фильмов о маньяках. На миг Маше стало страшно. Мечты мечтами, но если этот её герой и впрямь маньяк, то уж лучше остаться пленницей с Соколовой и Игорем, они хотя бы отпустить обещали. Но в ответ на её мысли спаситель склонился к ней, и улыбка стала чуть нежнее. Маше даже показалось, что он двинулся её поцеловать, но сам себя остановил, понимая, что не время и не стоит пугать свою хрупкую, завёрнутую в одеяло, ношу. Лишь чуть крепче сжал её в объятьях и попёр дальше, не обращая внимания на сыплющийся с веток снег, которые иногда задевал макушкой в капюшоне.

Через пару минут они вышли на небольшую полянку, окружённую укутанными в снежные шапки елями, а в центре стоял чуть покосившийся на колдобине четырёхколёсный зверь. Для машины слишком маленький, а для трактора чересчур навороченный. Да и кабины не наблюдалось: четыре мощных колеса с глубоким протектором, седло для пилота, сзади пассажирское сиденье, что выглядело чуть удобнее – хотя бы спинка была в виде квадратного багажника, и руль, расставивший заиндевевши рога в стороны.

Парень перехватил ношу чуть удобнее, подошёл к квадроциклу и аккуратно, но усердно усадил Машу прямо в одеяле на пассажирское сиденье. Постоял минуту, глядя в ошарашенное лицо девушки, почесал нос, а потом зашарил по краю багажника, нащупал какие-то ремни и крепко перетянул пассажирку.

– Я что, колбаса докторская? – опешив, спросила Маша, глядя на одеяло, ставшее похожим на сожравшую её гигантскую гусеницу.

– Не! – довольно возразил её герой. Шмыгнул раскрасневшимся носом, утёр конденсат под ним и, выдохнув облачко пара из довольной улыбки, заявил: – Ты – личинка госпожи Лисицкой!

– Что?! – воскликнула она, не зная, про которого Лисицкого говорит её спутник. А если?.. А если он везёт её назад к тому зализанному Олегу?! Но ведь он же её от него и спасал! Вроде…

Но додумать она не успела, потому что парень задрал ногу, будто сдавал экзамен на Джекки Чана и взгромоздился в седло. Ничего ж себе он высокий!

Зазвенели ключи, и двигатель запустился, напоминая одновременно газонокосилку и отбойный молоток. Похоже, ещё не остыл, раз так легко завёлся. Это получается, что он на нём сюда приехал? И куда они сейчас?..

Вдалеке на тропе появилась фигура. Солнце уже почти выглянуло из-за горизонта, и в рассветных сумерках был виден пар, вырывающийся изо рта бегущего к ним Игоря. Следом за ним спешила одетая в пижаму и закутанная в куртку Соколова, но не поспевала. Бежать им предстояло метров сто, и Маша заволновалась, а вот спутник был более чем спокоен.

Он поудобнее умостил зад в седле, затем засунул руку в карман, вытащил оттуда пачку сигарет, достал одну, сунул в рот, потом неспешно порылся в куртке, разыскивая зажигалку. Положил пачку на место, чиркнул раз, другой, третий и прикурил. Сложил зажигалку к пачке, с наслаждением затянулся, глядя, как бегут к ним вчерашние пленители его добычи. Потом как бы нехотя вытащил из небольшого бардачка тёплые лыжные перчатки, натянул на одну руку, на вторую, продолжая следить за приближающимися. Поправил, чтобы пальцы удобно ходили, затянулся ещё раз, усмехнувшись, как уже приблизившиеся Игорь с красной рожей оскользнулся на кочке и чуть не упал. Подождал, когда тот выпрямится и подбежит на расстояние метров десяти, вытянул руку, демонстрируя средний палец, из которого вырвалась искорка статики, и в последний момент, когда Пёс уже почти поверил, что ему удалось успеть, дал по газам.