Лиса. Личные хроники русской смуты
Шрифт:
— Кто не денется? Кого достанут? — переспросила порозовевшая Лиса, старательно изображая непонимание.
— Понятно кто, — ответила мама, деловито выгружая её вещи из тумбочки. — Самцы!
В палате сразу же перестали разговаривать и захихикали, а Лиса покраснела окончательно. Она разозлилась на неделикатность соседок — могли бы сделать вид, что ничего не слышали! Ну чего им стоило?
На новом месте Лиса чувствовала себя не так удобно… Самое неприятное заключалось в том, что было совершенно не видно происходящее в коридоре!
Ещё
Мама вскоре ушла, а раздосадованная Лиса осталась лежать. Настроение было отвратительнейшем. Раздражённой девочке даже книга стала казаться жутко тяжёлой. Причём не только в прочтении, но и для рук тоже.
Остальные больные продолжали жить своей, прерываемой на приём пищи и процедуры, жизнью, совершенно не подозревая, какая трагедия, какая душевная буря переживается в стенах их палаты.
Подумав, Лиса решила, что хватит ей лежать, и уже было собралась подняться, как вдруг… в палату буквально влетел тот самый симпатичный парень и, остановившись возле её опустевшей кровати, спросил:
— А девушка… где девушка, что тут лежала? …Выписалась?..
Голос у него был настолько трагичным, что Лисе стало приятно.
Очень приятно.
В палате красноречиво молчали. А он, поймав общее направление взглядов, резко обернулся и увидел её, Лису, лежащую на другой кровати и из последних сил борющуюся с пробивающейся наружу ликующей улыбкой. Но она, эта борьба, у неё плохо получалась, и, в конце концов, махнув рукой на всяческие приличия, Лиса сдалась и улыбнулась, совершенно не прячась.
— Так вот Вы где?! — справившись со смущением, заметил парень и подошёл к ней… — Оказывается, Вы просто на другую койку переселились?.. Ну и правильно! На проходе, наверняка, дует, а Вам после операции надо беречься!
«А что это он ко мне „на Вы?“ — растеряно подумала Лиса и густо покраснела.
В палате разом перестали дышать. И в самом деле — разве не интересно, когда прямо на твоих глазах происходит такое?
Лисе же показалось, что в их убогую палату заглянуло весеннее солнце, так разом сделалось светло и хорошо.
— А что Вы читаете? — не дождавшись ответа, спросил парень.
Лиса, всё также молча, захлопнула книгу и показала ему обложку.
— О!.. „Хождение по мукам“!.. Хорошая книга! — и, не найдя что ещё сказать, ляпнул: — Дадите почитать?
— Конечно… Только сначала сама дочитаю! — Лиса буквально растаяла от счастья, но в то же время она была готова провалиться сквозь землю от столь пристального внимания со стороны соседей по палате. Каждый раз оно, это внимание, было таким неожиданным и очень смущало.
Парень, заметив её состояние, тактично заторопился.
— Ладно… Я пойду? А то мне тут, в женской палате… Неудобно…
Весь оставшийся день, до самого вечера,
Не зря, выходит, обожала.
Утром пришла озабоченная мама.
— Я тебя выписала, домой забираю! — и поставила у спинки кровати огромную хозяйственную сумку.
Радости на лице дочери она не увидела.
— Как выписала?! А доктор разрешил?.. — расстроилась Лиса.
— Конечно, разрешил! Доктор — наш человек! Переодевайся давай, машина уже ждёт! Ну?.. Скорее! Скорее!..
— Но… — впрочем, спорить было совершенно бесполезно, и Лиса стала собираться.
— Смотри, стоит-стоит… — шепнула мама, когда они вышли в коридор.
Парень стоял неподвижно возле стены. Вид у него был расстроенный и смущённый. Увидав сопровождаемую мамой Лису, он отвёл глаза и даже не шагнул навстречу.
Что можно сделать в такой ситуации Лиса не знала. Проходя мимо, она замешкалась, а парень тут же воспользовался этим и взял её за руку, чем смутил до невозможности.
— Я Вас найду!.. Можно?
— Можно…
Мама иронично хмыкнула, потянула её за рукав, и они пошли к выходу.
Больничный двор был залит свежими лужами. Ночью опять шёл дождь. Оглушённая произошедшим Лиса пошла прямо по этим лужам.
— Ты чего ворон считаешь?! — возмутилась мама. — Слабая же совсем — ноги промочишь и опять в больницу загремишь!!! Простудиться сейчас только не хватало!
„Опять в больницу?“ — это было бы здорово!!!» — машинально отметила пьяная от свежего воздуха Лиса. И вообще, какие лужи, какая простуда, когда вся жизнь, все ожидания и небывалое прежде ощущение счастья остались там, за захлопнувшейся больничной дверью?
За воротами их ждала чёрная «Волга».
— Видишь, на твоей любимой машине поедем! — нарочито бодрым голосом сказала мама.
Но Лиса, грустная-грустная, изобразить радость не сумела. Она лишь заморгала часто-часто. Чтобы нечаянно не расплакаться.
На следующий день, едва дождавшись, когда все уйдут, она кинулась к телефону и стала звонить Инке, а дозвонившись, принялась в красках описывать — какого она там, в больнице, встретила славного парня. Ближе к окончанию излагаемого ею сюжета голос Лисы наполнился неподдельным трагизмом. Даже Инка разволновалась.
— И что теперь делать? Где его теперь искать, если ты даже имени не знаешь?.. Спросить не могла?! Вот дура!!! — шмыгнула носом расчувствовавшаяся подруга.