Лишь его
Шрифт:
Она берет мой ствол в руку и поглаживает меня от корня до кончика, затем возвращается вниз, и крепко сжимает меня у основания.
— Блядь. — Шиплю я сквозь сжатые зубы. Потом она говорит мне, что хочет, сжимая руку.
— Займись. — Пауза. — Любовью. — Пауза. — Со. — Пауза. — Мной. — Она выдыхает слова, раздвигая свои ноги шире.
— Черт возьми, Пейдж. — Я хватаюсь за изголовье кровати и вдавливаюсь в неё стояком. Маленькая лисичка получит от меня все самое лучшее. Она единственный человек во всем гребаном мире, который может это сделать. — Если ты впустишь меня в свою киску,
Она кивает, её дикий взгляд не делает ничего, чтобы замедлить моё желание к ней. Я усиливаю хватку на кровати и смотрю вниз на её обнаженную киску. Она блестит от нужды, и я вижу, что она готова ко мне. Готова к этому. Она права, говоря, что мы готовились к этому моменту. Нет нужды в прелюдиях, когда мы оба знаем, чего хотим на самом деле.
— Убери руку, — говорю я, сжимая челюсти. Она делает то, что я требую, убирая руку с моего члена. — Ноги вокруг моей талии, и руки на мои плечи. — Я хочу, чтобы она полностью обхватила меня, чтобы каждый дюйм её тела касался моего, когда мы соединимся. И снова, она делает то, что указано. — Я люблю тебя всей душой, и ничто никогда этого не изменит. Ничего.
Она кивает, её глаза смотрят на мои, полные предвкушения.
— Я тоже тебя люблю. — Слова легко исходят от неё сейчас.
— Я чист, котёнок, и я знаю, что ты тоже. Я хочу тебя кожа к коже, без всякой защиты.
Она колеблется на долю секунды, и я хочу облегчить её страхи. Я убираю руку с изголовья и хватаю её за подбородок, чтобы она не пропустила ни слова из того, что я собираюсь сказать.
— Ты единственная, с кем я когда-либо хотел этого. И единственная, кого я хочу до конца жизни. Это значит всё, котёнок. Любовь, секс, брак, дети. Всё это. Ты отдашь это мне, потому что хочешь того же, черт возьми.
Её большие голубые глаза смотрят глубоко в мои, и понимание передается между нами. Я знаю, что это то, чего она хочет. Я вижу это в том, как она смотрит на Майлза и Мэллори. Она хочет этого, и я могу дать ей это. Я даже увидел это, когда она подначивала меня и говорила, что она залетела, и я сказал ей, что ребенок мой. Её глаза загорелись на мгновение, прежде чем она скрыла желание, но я уловил его.
— Согласна, — шепчет она, и я не могу не думать, что только этими двумя словами она согласилась на гораздо большее.
— Согласен, — повторяю, и соединяю нас самым интимным образом, толкаясь в неё полностью одним длинным движением. — Тише, — я говорю против её губ, когда она плачет. Она девственница, так что я подумал, что это может быть больно. Я стараюсь не двигаться и позволяю ей приспособиться. Я мягко её целую, пытаясь сделать всё, что в моих силах, чтобы облегчить боль. Шепчу ей снова и снова, что я люблю её, желая, чтобы она привыкла к словам. Её тело сжимается вокруг меня, и я сопротивляюсь своему освобождению.
Я хочу сделать это хорошо для нас обоих, так что я передвигаю свой рот к её шее.
Я облизываю её под ушком, а потом покусываю до ключицы. Я держу себя полностью внутри неё, позволяя ей привыкнуть к моему размеру. Когда я добираюсь до её груди, её дыхание выравнивается, и она немного расслабляется подо мной. Мой рот
Я должен овладеть ею во всех отношениях. Что-то внутри меня кричит, чтобы я владел ею. Я знаю, что это звучит безумно, но я ничего не могу с собой поделать.
— Теперь ты моя, Пейдж. Обратного пути нет.
Я эгоистичное чудовище, потому что я точно знаю, что делаю. Я буду доминировать над каждым её дюймом, если это значит, что она никогда не сможет уйти от меня.
С моим ртом на ней, она становится мягкой, как теплое масло под моим прикосновением. Её тело расслабляется, и я начинаю двигаться, позволяя ей чувствовать каждый выступ. Её тесные стеночки окружают мой член, и я никогда не чувствовал более совершенного сжатия. Влажное тепло её канала приветствует каждый толчок. Её ногти впиваются в мои плечи, и я умоляю её пометить меня. Я хочу, чтобы мир увидел, что я принадлежу ей, моей Пейдж.
Она отрывает меня от груди, и я беру её рот в поцелуй, который почти так же жесток, как и моя потребность в ней. Толстая, бьющаяся желанием страсть бьет мне по спине, и я беру её, как дикарь. Я знаю, что должен быть нежным, и я должен притормозить, но я больше не могу сдерживаться.
— Сильнее, — она стонет мне в ухо, и сладкий, блядь, Христос, как будто она создана для меня.
Я толкаю сильнее, позволяя нашим телам удовлетворять свои первобытные потребности. Любить, трахаться, размножаться. Я хочу проникнуть в неё так глубоко, что никогда не уйду, и хочу, чтобы её кожа впитала мой запах. Я хочу, чтобы мы вдвоем делили одни легкие и никогда не дышали друг без друга. Потребность бьется между нами, как живое существо, и она цепляется ко мне, умоляя меня о большем. Умоляя о том, что только я могу дать ей.
Она произносит моё имя и говорит, что она близка. Её оргазм как лесной пожар, и она не может его контролировать. Я боюсь, что если я последую за ней, меня разорвет пополам, но я больше не смогу держать это в себе. Её бедра сжимают мою талию, и её ногти царапают мою спину, когда она выкрикивает свою страсть в комнате. Её кульминация сжимает мой член, и я рычу в подушку, когда освобождаюсь глубоко внутри неё.
Это самый великий момент в моей жизни, и я никогда не чувствовал себя более связанным с другим человеком. Как будто наши сердца соединяются в этот момент и сливаются в единую связь, которая никогда не может быть разорвана.
Мы смотрим друг другу в глаза, задыхаясь, и понимаем, что это больше, чем мы могли себе представить. То, что мы думали о том, чтобы заниматься любовью, оказалось соединением душ. Это сильнее, чем что-либо, что я когда-либо чувствовал, и пути назад нет.
Наш зрительный контакт не разрывается, когда я снова медленно двигаюсь внутри неё. Сегодняшний вечер — это начало всей нашей жизни, и я хочу провести его, занимаясь сладкой страстной любовью с женщиной подо мной.
Я молюсь только о том, чтобы, когда она узнает мои секреты, этого будет достаточно, чтобы связать её со мной.