Лишь то, что понято
Шрифт:
В ней вымыслы век не случаются,
Сплошные голые факты.
И знает любой, чем кончаются
Событья финального акта.
***
Прохладное Петрозаводское лето
И Хайфский полуденный призрачный зной...
Неужто со мною случалось все это,
А может быть было совсем не со мной.
Но то и другое живет в моем сердце
На радость, а может быть и на беду,
И верю: когда-нибудь в прошлое дверца
Откроется мне,
Я снова друзей повидаю старинных,
Былое душою своей ощутив,
Услышу я вновь звуки песен былинных
И древнееврейский надрывный мотив.
И жизнь моя смыслом наполнится снова,
И главное в ней мне откроется вновь,
И сыщется самое главное слово,
И верю, что слово то будет - любовь.
Я верую в это, мне это желанно,
И хоть вероятность ничтожно мала,
Щемит мое сердце, как старая рана,
Но мне почему-то та рана мила.
***
Что лучше: искушать судьбу
Или бороться с искушеньем?
Трубить в победную трубу,
Восславив гордую борьбу,
Иль жить во страхе и смиренье?
Прощать ли подлости врагам,
Им снова подставляя щеки,
И днем терпя свой стыд и срам,
Себя корить по вечерам,
Себе же расточив упреки.
Или восстать и дать отпор,
Забыв о робости молчанья,
Вести открытый разговор,
Конфликтов не боясь и ссор,
Не глядя на чины и званья.
Не забываться, но забыть
О сытых прелестях неволи,
Чтобы в безволье не застыть,
Решая: быть или не быть,
И жалкий гнет терпя до боли.
***
Так ли уж опасности опасны,
Коль они заранее видны.
Семафоры для того и красны,
Что пути под них запрещены.
Если ж вместо красного зеленый
По ошибке на пути зажжен,
Ложной перспективой увлеченный,
Поезд на крушенье обречен.
Глупая надежда вероломна
В перекрестье жизненных дорог,
И порой в тупик глухой и темный
Нас ведет зеленый огонек.
***
Снега мертвенный покой
В белизне своей печальной
Лист под божеской рукой,
Долгий список поминальный.
В нем имен вовек не счесть,
И, как все, во власти рока
Где-то я в том списке есть...
Знать бы, близко иль далеко.
Знать бы, где конец пути,
Что по жизни вдаль плутает,
Но ответа не найти,
Бог один об этом знает.
Дуэль
Сжать озябшей рукой рукоять пистолета
И услышав команду, нажать на курок,
И на землю упасть в полумраке рассвета,
Потухающий
Никого в этот миг не просить о прощенье,
Одного только Бога в молчанье прося,
Чтобы он сократил перед смертью мученья...
Неужели, поэт, в том судьба твоя вся?
Ведь не ждал от нее ты случайной удачи,
Только знанья копил, умножая тоску,
Но везенья не знал, а поблажки тем паче,
На своем непростом и недолгом веку.
Песни пел, как умел, как душа научила,
За извивами строк в нетерпенье спеша,
И с лихвою тебе тех извивов хватило,
Чтоб от чувств задохнувшись, упасть не дыша.
А дуэль - лишь от мук избавленье, не боле,
Лишь острейшего чувства последний глоток,
Чтоб не волей судьбы, а по собственной воле
Грудью наземь упасть, обратясь на восток.
***
В родных краях он больше не живет,
Жизнь развернул судьбы нелегкий ворот,
И не один с тех пор уж минул год,
Как выселен он был в далекий город.
Но почему-то каждою весной
Его все тянет в ту деревню в зоне,
Где сад отцовский и где дом родной,
И где калина у реки в поклоне.
Он понимает, что нельзя туда,
Но каждый год берет билет и едет
В места, где прожил лучшие года
Среди друзей и родичей-соседей.
А там, беды не зная, сад цветет,
Себя цветеньем яростным врачуя,
И аист по-над крышами плывет,
Опасности и горести не чуя.
А он глядит за поворот реки,
Как будто ловит там былого звуки,
И слез не отирает со щеки,
И ветви пожимает, словно руки.
***
Ублажил я и тела потребы,
И желаний заветную даль,
Вроде, вдосталь и зрелищ, и хлеба,
Но на сердце крутая печаль.
Все ворчу я, как злая старуха,
Память старых обид бередя.
На душе, словно в засуху, сухо,
Жду удачи, как в спеку дождя.
Но не той, равнозначной успеху,
Что богатство и славу несет.
Жду душе своей радость-утеху,
Что послаще, чем сотовый мед.
Чтобы ей развернуться пошире
И, покинув усталую грудь,
Захлебнуться в искрящемся вире
И в глубинах его утонуть.
***
Настало время хоронить
Тела надежд и ожиданий
И напрочь рвать витую нить
Увы, несбывшихся желаний.
Настало время всех прощать,
Мирясь со злым и глупым светом,
Гнев справедливый укрощать,