Лишенное формы
Шрифт:
И, обессиленный, свалился на землю. Кровь щипала глаза. Мне едва хватило сил, чтобы поднять руку. Чудовище все еще бродило по окраинам форта. Я закинул голову и посмотрел в небо с бледным, расплывающимся пятном странной луны. По диску прошла легкая рябь. Я прищурился, но картинка не стала четче. Луна вдруг свернулась, блеснула белым светом и, словно развернувшаяся лента, устремилась с неба ко мне.
Меня как будто накрыла приливная волна. Поток сущности раскатился по венам, и конвульсии сотрясли тело. Шипы боли проткнули истерзанную плоть и поломанные кости. На мгновение
Изумленный, я поднялся на ноги. Подобного я еще не испытывал. Энергия переполняла меня, пульсировала в каждой клеточке тела. Я чувствовал Бриаллен, но не видел ее. Она была во мне. Ее сущность была во мне. Ее Сила. Я мог пользоваться этой силой.
Пальцы сжали рукоять кинжала, и древние руны вспыхнули потусторонним, бледным пламенем. Он тоже пульсировал, ожив в моей руке. Пульсация нарастала. Я ощущал течение сущности по руке. Лезвие вытянулось, превратившись в меч с прокаленным красным клинком.
Словно почувствовав новый источник силы, фомор повернулся и, наведя на меня свой единственный глаз, побрел через туман. Я сжал меч обеими руками, выставил его перед собой и с криком направил в клинок всю силу, что была во мне. С острия посыпались искры, и огненная змейка побежала через площадку. Пышущий жаром шар окружил фомора, на мгновение ослепив меня своей интенсивностью. Визгливый вопль резанул по ушам.
И все. Ничего больше.
Какое-то мгновение перед глазами еще прыгали черные фантомные точки, потом картина прояснилась. Фомор исчез. Там, где он только что стоял, остался выжженный клочок земли.
Я покачнулся. Внутри меня было пусто, сохранилась только сухая оболочка тела. Я не ощущал Бриаллен. Не чувствовал собственной сущности. Ничего. Я опустошил себя. Выжег себя без остатка. Тьма снова заполнила голову, лишив меня способности подключаться к сущности. Снова. Земля ушла из-под ног…
Черная стена воды обвалилась, с шумом обрушилась на стены форта и отхлынула. Странная луна поблекла и растаяла. Проступили звезды. Холодные, ясные звезды на черном бархате неба. Но только на мгновение. В следующий миг тучи, весь день висевшие над городом, вернулись и стерли свет.
Время застыло. Не знаю, сколько я лежал, чувствуя, как пропитывают одежду кровь и пот, ощущая сломанные кости и кое-что похуже, но не испытывая боли. Я знал, что это плохой знак. Очень плохой знак. Неподалеку лежали Коркан и Шай. Они тоже не шевелились. В темном проеме ворот распласталось еще одно тело. Я догадался, что это Мердок. Кивы я не видел и не чувствовал. Ее сущность, как и ее тело, просто исчезла. Ее не стало. Вот что видела во сне Мирил. Этот финальный миг. Все должно было закончиться именно так: смертью всех вокруг и моей, не столь уже далекой. Я попросил прощения у всех.
Крупная, тяжелая капля дождя ударилась о мое лицо. Потом другая. Третья. Небеса разверзлись, и сверху обрушилась стена дождя. Холодного, освежающего. В темном проеме, за телом Мердока, что-то шевельнулось. Высокая, бледная, мерцающая фигура двигалась в мою сторону. В какой-то момент
— Спи, — сказала Бриаллен.
И я уснул.
Глава 17
Очнуться заставило настойчивое, непрерывное попискивание. Смутно помнилось, что я махнул рукой и сбросил на пол будильник. Мысль эта разогнала остатки сна, но не заставила встать. Тело ощущалось чугунной гирей. Попискивание прочистило голову, задало мыслям четкий ритм. Теперь я узнал звук. Не будильник — пищал монитор сердечной деятельности. Я сделал над собой усилие и поднял веки.
На потолке — то же старое акустическое покрытие. Над головой у меня кто-то, очевидно тошнотворно бодрый и жизнерадостный, приклеил стикер с ухмыляющейся желтой физиономией. Рядом со мной, свернувшись в клубок и приткнувшись бочком, спал Стинкворт. Я ощущал исходящую от него целительную сущность. У кровати, в кресле с виниловым покрытием, сидела Бриаллен. Она тоже спала. Там, в форте, мне не померещилось. Кожа у нее была бледнее обычного, а волосы совсем седые.
Монитор снова запищал. У изголовья кровати стояла капельница с несколькими подвешенными пакетиками. Отходившие от них пластиковые трубочки змеились, переплетались и исчезали под тампонами на моей руке. Фиксирующее устройство на правой ноге придавало покрывалу сходство с заснеженным холмиком. Моя левая рука пребывала в гипсе. На окне — лиловые шторы, на входе — занавеска цвета укропа. Применив дедуктивные способности, я дал себе ответ на очевидный вопрос — это мемориальный госпиталь Авалон.
На тумбочке стояла ваза с букетом черных роз. Осторожно, стараясь не побеспокоить Стинкворта, я потянулся за карточкой. На передней стороне еще одна улыбающаяся физиономия с двумя черными Х вместо глаз и высовывающимся изо рта языком. Я перевернул карточку.
Дорогой Коннор. Не умирай. ХХОО. Мирил. P.S. А ты совсем неплохо разобрался с концом света.
Я улыбнулся. Похоже, догадка насчет тошнотворно бодрого и жизнерадостного существа не оправдалась. Я положил карточку на тумбочку, но промахнулся, и она слетела на пол. Поднимать ее у меня не было сил.
— Пора бы нам прекратить такие встречи, — сказала Бриаллен.
Я с трудом открыл глаза и посмотрел на нее. Она села чуть выше, но даже продолжительный сон не стер с ее лица следов усталости.
— Как Мердок?
— С ним все в порядке. Он двумя этажами ниже.
Я нахмурился. Обычно людей в Авалон не принимали.
— Почему он здесь?
— Негативная реакция на энергетический шок. У него что-то с сущностью. Но сейчас уже легче. Только ничего не помнит с того момента, как оказался в форте. Не хочешь рассказать, что случилось?