Лишняя дочь
Шрифт:
Обряд подошел к концу, и когда жрец объявил, что Триединый принял этот брак и они теперь муж и жена, князь развернул жену к себе. Светлана замерла, ожидая поцелуя, не сводя глаз с мужественного и такого притягательного лица Рагнара, но мужчина, молча, поднял ее левую руку, защелкнул на ней браслет и после этого сразу потянул Свету на выход.
«Наверное, поцелует снаружи, чтобы все видели. И у них не татуировка и не кольцо, а браслет»
Но снаружи никакого поцелуя она не дождалась. Собственно, сразу при выходе, руку Светы перехватил советник и под конвоем тех же
Растерянная и разочарованная, Светлана машинально переставляла ноги, недоумевая, почему князь не сказал ей ни слова и не то, что не поздравил с заключением брака, но и капли тепла ей не подарил.
Браслет! Он же подарил ей браслет!
Светлана подняла руку и похолодела — нет, муж надел ей не брачный браслет. Он нацепил на жену «поводок» — браслет, с чарами подчинения и другими не слишком приятными функциями. Тот самый, который вчера, по приказу князя, с нее сняла матушка.
Счастья захотела? Понравился иномирный мужчина, и ты решила, что и ты ему понравишься? Какая же ты, Светлана, глупая и наивная! А сейчас, скорее всего, ее ведут… на случку, а браслет — чтобы не устроила истерики, недомуж же не знает, что на ней подчинение не работает. Светлана горько вздохнула, закусив губу. От радостного предвкушения и трепетного ожидания чего-то доброго, волшебного, теплого не осталось и следа. Она — всего лишь, разменная монета и глупо было надеяться, что новоиспеченный муж испытывает к ней чувства. Что ж, вовремя снятые розовые очки отлично улучшают зрение и стимулируют не плыть по течению, а бороться.
Девушка вернулась в покои, где ночевала. Наверное, от нервов, очень захотелось кушать, но не было заметно, что бы ее собирались покормить.
Маяна и Деяна встретили Светлану поклонами и сразу же принялись снимать с нее платье, а затем и нижнюю сорочку. Не успела новоиспеченная жена удивиться или возмутиться, как на нее надели другую сорочку, очень просторную и … с большой дыркой пониже пояса. Такой, обшитой по краям, то есть, специально приготовленной дыркой. Свете не хотелось даже думать — для чего приготовленной.
После этого поверх дырявого предмета одежды через голову девушки накинули что-то вроде детского фартучка, только без завязок по бокам. Просто кусок ткани, который свисал почти до пола, закрывая отверстие в рубашке.
Пока Маяна возилась, расправляя «фартучек», Деяна взялась за волосы Светланы, тщательно расчесала их и заплела в две косы снизу вверх. Потом закрутила их «барашками», пришпилила, чтобы не развернулись и, в довершение всего, покрыла голову молодой жены накидкой.
Светлана, неверяще, ощупала голову — это что, ей теперь все время придется ходить «с рогами» и под накидкой?
— Не трогайте, мистрис, — попросила Деяна. — Нельзя, чтобы накидка упала.
— Я теперь всюду буду ходить с накидкой? — спросила Света.
— Нет, не везде, мистрис, — почтительно ответила служанка. — Но ваши волосы всегда должны быть заплетены и подвернуты. Теперь только ваш муж может видеть их распущенными.
— Сейчас вы готовитесь к завершению обряда, — добавила Маяна. —
Светлана фыркнула — действительно, очень важно, чтобы никто из свечкодержателей, упаси, бог, не увидел ни прядки ее волос! А то, что они все полюбуются на ее… гм… филейную и не только часть, это пустяки!
– Вы не могли бы принести что-нибудь из еды? — обратилась она к служанкам, когда ее желудок в очередной раз протестующее буркнул. — Я очень голодная.
— К сожалению, нет, мистрис, — ответила Деяна. — Вы сможете поесть после завершения обряда, сейчас никак нельзя!
Какая у нее замечательная свадьба!
Подняли затемно. Вертят, как манекен. Жених слова доброго не сказал, да что там слова, вел себя так, будто рядом с ним неодушевленная кукла. Нарядили в непонятно что, правда, понятно, для чего. Поесть и не мечтай. А еще ей сейчас предстоит на глазах чужих людей лишиться этой чертовой девственности.
У Светланы и от первого раза этого процесса остались далеко не самые приятные воспоминания, а ведь тогда это произошло в интимной обстановке, да и парень старался… Эх, лучше бы ей снотворного, что ли, дали. Заснула — проснулась — все позади, а она ничего не помнит и ничего не чувствует.
В дверь постучали, служанки подобрались и Маяна, с сочувствием глядя на Светлану, произнесла:
— Пора идти, мистрис.
– А туфли? — девушка пошевелила пальцами ног. Обувь с нее сняли одновременно с платьем, и она так и стояла до сих пор босиком, благо, толстый ковер защищал от холода.
— Простите, мистрис, — расстроено проговорила Маяна. — Вам надлежит идти без обуви. Только ритуальная сорочка и две накидки — на голову и на тело.
Замечательно! Что-то счет, который она хотела бы предъявить мужу, все растет и растет, а ее терпение и настрой все вытерпеть — наоборот, уменьшаются.
— Пока обряд не прошел, жена считается не чистой, — торопливо продолжила Маяна. — Поэтому ей оставляют минимум одежды и отбирают обувь, потому что если она окажется на самом деле не чистой, ее тут же и казнят.
Каким образом казнь связана с обувью? — изумилась Света.
— Но как же! Ведь обувь помешает душе высвободиться!
— Душа высвобождается через ступни?
— Ну, да! Разве вы этого не знаете? — обе девушки удивленно смотрели ей в лицо.
Нет, она не знала, но показывать этого нельзя и Светлана попыталась улыбнуться:
— Конечно, знаю, просто я волнуюсь и говорю невпопад.
Служанки с облегчением переглянулись и подхватили молодую жену под руки, выводя ее из покоев.
Твою мать! А эта Алана, вообще-то, точно девственница? Вот будет сюрприз, если… Додумывать Светлана не стала, и так было тошно.
В коридоре, устланном ковром, ее ногам было вполне комфортно, и Света немного приободрилась, что прогулка босиком ей не навредит.
Впереди процессии шли воины, потом маг, потом Светлана со служанками, которые продолжали держать ее под руки, потом опять маг и воины.
«Как на заклание ведут», — подумала девушка. — «Вон, даже держат, чтобы не дернулась и не сбежала».